бумагу, в которой черным по синему значилось: «Я, мати, даю згоду на тимчасову поїздку за
кордон до Білорусії моєї малолітньої доньки у супроводі бабусі».
Документ резюмировал текст от лица нотариуса: «Сповіщаю, що підстав, які відповідно до
статті 6 Закону України «Про порядок виїзду з України і в'їзду в Україну громадян України»
обмежують право Олександри на виїзд за кордон, немає».
Перечитала. Меня, как человека, работающего с текстами, улыбнуло повторяющееся четыре
раза в одном предложении слово «Украина». Но это так, между прочим. На самом деле сама
суть мне понравилась. «ОСНОВАНИЙ, КОТОРЫЕ ОГРАНИЧИВАЮТ ПРАВО ВЫЕЗДА ЗА ГРАНИЦУ, у
моей дочери НЕТ». Твердо, уверенно, точка, печать!
Такую же бумагу оформил Сашенькин отец.
Магнитики с символикой Харькова, футболочки с гербом родного города и еще восемь
килограммов подарков собраны. Я поехала в предварительные кассы за билетами.
—?Поезда Орша-Донецк уже год как нет,?—?сообщила кассир (именно этим поездом мы
ездили всю жизнь к родным).?—?Есть только проходящие, билеты брать за три часа!
Первую неприятность мама стоически пережила. На следующий день я отправилась на
вокзал за положенных три часа до поезда Адлер?—?Минск. Мама уселась на чемоданы.
—?Только плацкарт, верхние полки, в разных вагонах!?—?без всяких эмоциональных оттенков
отчеканил голос в громкоговорителе.
—?Как же так?!?—?растерялась я?—?У меня бабушка с ребенком едут… Посоветуйте еще
вариант.
—?Тут не справочная! Следующий!
Я дважды бегала в справочную и трижды созванивалась с мамой, наконец, мы выбрали
более-менее удобный вариант. Поезд через сутки. Правда, тоже плацкарт и полки верхние, но
хоть в одном вагоне?—?и на том спасибо.
Для того, чтобы оформить скидку на детский билет, кассир попросила СВИДЕТЕЛЬСТВО О
РОЖДЕНИИ ребенка. Я протянула документ и 238 гривен. ВСЕ.
День отъезда. Два часа пополудни. Симферополь-Мурманск, 8-й вагон. Провожаем всей
семьей: счастливого пути-хорошо-отдохнуть-слушайся бабушку, слезы, платочки?—?в общем, весь классический набор.
—?Кто едет??—?поинтересовался проводник.
—?Бабушка с внучкой,?—?отвечаю.
Дальше дословно.
Проводник: Разрешения от родителей есть?
Я: Да, два, заверенные у нотариуса.
Проводник: СВИДЕТЕЛЬСТВО О РОЖДЕНИИ ребенка?
Я: Да, оригинал.
В поезде дышать нечем, окна забиты, розетки не работают… Бог с ним, не привыкать.
Тронулись.
Два часа ночи. Звонок на мобильный.
Мама: АНЯ, НАС ВЫСАЖИВАЮТ С ПОЕЗДА!
—?КАК? КТО? ЗА ЧТО???
—?Мы на границе, в каких-то Хоробычах... тут проверка... их пять человек...говорят: у
ребенка нет какого-то проездного документа, что это, я не знаю..
—?Мама, не выходи! Дай трубку пограничнику! Фамилия, звание?!
Голос на заднем плане: «Не надо мне трубку совать, покиньте вагон». Слышу плач дочери:
«Бабушка, что происходит?» Мама срывается на истерику: «Аня, наши вещи уже выбросили на
перрон…»
—?Мама! Мама! Алло!
Ту-ту-ту?—?«абонент не може прийняти ваш дзвінок».
В течение следующих трех минут я судорожно пытаюсь дозвониться до мамы, до знакомого
пограничника, снова набираю маму, папу, пограничника… Связь постоянно прерывается, у
меня дрожат руки, я не попадаю в кнопки, не могу ни до кого дозвониться. Что происходит?!
Шок. Моя шестидесятисемилетняя мама и восьмилетняя дочка посреди ночи в «каких- то
Хоробычах». Вышвырнутые из поезда, как преступники. По перрону разбросаны сумки с
бережно упакованными гостинцами. Сашка, всхлипывая, собирает выпавшие из рюкзачка
фломастеры…
Им повезло. Они взяли билеты назад до Харькова уже через 40 минут. Вместе с ними из того
же поезда высадили еще восемь семей с детьми. Одна женщина ехала в Мурманск (!) с тремя
(!) внуками, один из которых семимесячный (!) малыш. Весь свой валидол мама скормила ей.
У женщины среди кипы правильных документов оказался один неправильный, то есть
вместо оригинала свидетельства о рождении одного из детей была копия, заверенная
нотариусом.
Слезы, истерики, ругань, проклятия, крики детей?—?такая себе ночь на станции Хоробычи.
Пока наши ехали обратно, я объявила войну. Кому? Не знаю. Все, что я испытывала? —?это
