Лена услышала, как в темноте чуть скрипнула кожа – музыкант пожимал плечами.
– Чтобы полюбить человека, нужно вообще обладать большим личным мужеством, – сказал он спокойно. – Независимо оттого, какого он пола.
На лестнице парочка повстречала компанию плановых, возвращавшихся из подвала. Орешек заметил Лену и Витька первым.
– Какие-то морды у вас подозрительно довольные, – сказал он. – Где это вы были?
– Да и ты, Рикошет, – хмыкнул Сергей. – Какой-то усталый…Что это вы такое делали?
При виде смущения на лице Лены Орешек расхохотался.
– Вот это я понимаю, – воскликнул он. – Здоровый образ жизни! Не то что мы!
– Заткнись, Орешек, – сказала Лена.
Она чуть притормозила, пропуская музыкантов вперед. Рядом с ней оказался Бабай. Лена сердито покосилась на него, но Гарик вовсе не собирался ее подкалывать. Они стали подниматься по ступенькам. Когда они были уже на площадке между первым и вторым этажом, Лена сказала:
– Я попробую к Рите попроситься переночевать. Она одна в частном доме живет, оказывается. И подруга сегодня к матери ночевать ушла, так что одна свободная койка там точно есть.
У хиришских ребят не было в Веслогорске знакомых, к которым можно было бы пойти после концерта. Они собирались пересидеть ночь в клубе, если станет совсем уж невмоготу, прикорнуть на кожаных диванах в холле или в каморке, и с первым автобусом вернуться домой. Парням было не привыкать, но Гарик знал, что подобная перспектива отнюдь не вдохновляет Лену – девочку очень домашнюю.
– Рита живет одна в половине дома, – поправил подругу Гарик. – Она другую половину кавказцам сдает. Так что смотри, осторожнее там.
Лена только фыркнула.
Веселье, достигнув своего апогея, на миг задержалось там, а потом медленно покатилось вниз. Ди-джей, зная по опыту, что с полуночи до часу ночи – самое тяжелое время, потом часть уходит домой, а у вновь прибывших открывается второе дыхание, перестал «зажигать» и через один ставил медляки.
Компания снова сидела за столом в полном сборе. Сергей обнимал молчаливую Катю.
– Слушай, Рита, так у тебя сегодня одно спальное место есть свободное? – сказала Лена, просто носом почуяв, что еще минут пятнадцать – и Рита скажет: «Ну, мне пора...». – Может, ты возьмешь меня к себе?
Гарик пристально посмотрел на Риту.
– Ленку на кровать положим, а мы с Бабаем можем и на полу, – деловито сказал Орешек. Лена дернула щекой – Рита могла рассердиться от такой наглости. Но барабанщик после своих приключений в подвале неожиданно почувствовал тоску по тихому месту, где можно будет принять горизонтальное положение. Если бы удалось заполучить еще и одеяло, он бы счел это за милость богов. Орешка колотил озноб – то ли отходняк, то ли барабанщик простудился, пока в беспамятстве лежал на матрасе.
– Да ради бога, ребята, я совершенно одна в половине дома, – сказала Рита почти обрадованно, но тут же смутилась. – Но только у меня еды никакой нет, а …
– Еды мы купим, это не вопрос, – сказал Гарик. – У вас есть тут круглосуточные ларьки ведь?
– Есть, но просто…
– Возьми ты нас, ради бога, – сказал Орешек и затянул жалостливо: – Сами мы не местные…
– Перестань, – отмахнулась Лена. – Я готовить буду, Орешек дрова колоть, а Гарик…
Она хотела сказать «расплатится натурой», но солист перебил ее:
– Я думаю, мы как-нибудь договоримся.
– Да мой дом очень далеко, а автобусы уже не ходят, – пояснила Рита. – Вы замерзнете все, пока мы доберемся.
– Где? – спросил Орешек.
– Сотенная улица, – сказала Рита.
– Так где же это далеко! – завопил Орешек. – Это же рядом совсем!
– Не слушай его, он Веслогорска не знает, – сказала Лена. – А что, правда далеко? Мы быстро пойдем.
– Можно на заводском автобусе попробовать, – сказал прислушивавшийся к разговору Рикошет. – Он как раз минут через десять пойдет, повезет людей на смену. Я сам на нем езжу. И если песни не орать, до конца проспекта Мира можно на нем спокойно доехать, а там уже два раза упасть.
– Об этом я как-то не подумала, – сказала Рита. – Ну что же, пойдемте, надо быстренько собираться, если мы хотим успеть на этот ночной экспресс.
– Благодетельница! – воскликнул Орешек и полез целовать руки.
Рита со смехом отбилась и повернулась к Вике. Подруга вела задушевную беседу с Грином.
– Викушка, мы уходим, – сказала она. – Ты с нами?
По лицу Вики было ясно, что ей еще совершенно не хочется домой.
– Я бы еще осталась, – сказала она.
– Какой разговор, – сказал Рома. – Оставайся, я тебя провожу потом.
Вика благодарно посмотрела на него. В этот момент она не подумала о том, что Грин тоже собирался сидеть в клубе до первого автобуса. Он жил в летчицком поселке в пятнадцати километрах от города. А если бы Грин вышел из ТХМа, обратно бы его уже не впустили.
– Спасибо, Рома – сказала она. – Ты настоящий друг.
Подруги расцеловались, и компания направилась к дверям. Рикошет поднялся.
– Провожу вас немного, – сказал он.
Гарик бросил на него короткий взгляд.
– Или, может, тоже дернуть с вами? – сказал музыкант задумчиво.
– Конечно, Витек, пойдем, – смеясь, сказала Рита. – Чем больше народу, тем веселее. Да и в автобусе тебя, наверно, уже знают, скажешь, что новеньких везешь, если что…
Дом Риты напомнил Рикошету Изнакурнож еще в тот день, когда он впервые пришел сюда. Два маленьких деревянных домика уцелели в самом центре города просто каким-то чудом. Окна соседнего дома выходили на одну из самых оживленных городских улиц. Ритин же дом был стиснут между давно не штукатуренными «хрущевскими» пятиэтажками. С крыльца, на котором стоял музыкант, в просвет между высокими домами можно было увидеть ярко освещенный Кремль. С другой стороны сладко тянуло дымком и веником – сосед по поводу праздника стопил сегодня баню.
Но сейчас Рикошет смотрел не на стены древней крепости, сложенные из потемневшего от времени кирпича. Музыкант курил и глядел на занесенный снегом сад. Этой осенью он сам помогал снимать богатый урожай яблок Ритиной бабушке. Яблочное повидло Рита выставила на стол, когда у гостей созрело желание выпить чайку. Рикошет думал о том, что весной, когда яблони цветут, наверное, у жителей этих домов кружится голова от нежного аромата. Часть деревьев находилась за высоким забором. Весь этот сад Ритин дедушка посадил еще сразу после войны, но потом прилегающий к дому участок урезали, как слишком большой. За черными стволами мерцала стеклом громада городского Дворца Спорта. Рикошет знал, что когда Рита была маленькой, она ходила туда заниматься художественной гимнастикой.
За спиной музыканта заскрипели ступеньки.
Гарик обнял его, и горячее дыхание ударило Рикошету в спину прямо между лопаток. Музыкант непроизвольно выгнулся, словно не теплый выдох это был, а нож вошел ему спину,
