обслуживается. Гарик набрал код города, пошли длинные гудки.
– «Скорая», – сказал усталый голос.
– Два огнестрела, гаражи, заводской комплекс, – сказал Гарик. – На дверях гаража надпись по-английски: И хате мюсельф анд И фант то дие. Сообщил Игорь Бабаев…
Гарик нажал отбой и поспешил к Рикошету.
– Надо перетянуть рану, остановить кровь, – пробормотал он себе под нос, опускаясь на колени. Пистолет Гарик выпустил из руки, тот коротко звякнул, ударившись о бетонный пол.
Эмиль открыл глаза.
– Ну и куда ты хочешь жгут мне наложить? На шею? – спросил он.
– Но ты же истечешь кровью, – сказал Гарик, чуть не плача.
– Ты ведь сам хотел, чтобы я умер, – сказал Рикошет спокойно. – «Не доставайся же ты, сволочь, никому!», что ли? Твоя мечта сбылась. Я уже никому не достанусь.
И в этот момент Гарик понял, что скорая опоздает. Впрочем, Эмиль это сразу знал.
– Нет, – воскликнул Гарик. – Нет!
– А за что тогда ты пожелал мне смерти? Из-за Риты?
Губы Гарика задрожали.
– Нет, – сказал он. – Когда ты ушел к ней, я … я сидел там, один, и в голову лезло всякое… я представлял вас с Трубецким, как он раздевает тебя, как…
Он замолчал, не в силах произнести то, о чем думал.
– Гарик, – сказал Эмиль. – Я сделал это только из любви к тебе. Мне не было с ним хорошо. Никогда.
– Я знаю, знаю! – воскликнул Гарик. – Но я люблю тебя тоже! Мне было слишком больно. Я боялся, что теперь ты уйдешь… Ты же сам говорил, что ты за один концерт получал больше, чем здесь за весь год… И я сказал, да… но ведь я не думал этого серьезно… Ну зачем, зачем ты так меня мучил! Почему ты сразу не…
Рикошет пристально посмотрел на него.
– Тебя, тем не менее, услышали, – сказал Эмиль. – Пойми, я… я ведь действительно бес. Только я был не падший ангел, а еще только падающий. Я погубил пятерых человек, только прикоснувшись к их судьбе. Я избегал тебя, избегал Риты, потому что не хотел увлечь вас за собой.
Он вздохнул. Гарик видел, как вздулся и опал кровавый пузырь на ране.
– Надеюсь, больше ты ничего не будешь бояться, – сказал Эмиль.
Рита услышала выстрел, а почти сразу за ним – второй. Девушка побежала. Она ворвалась в гараж, увидела безобразное алое пятно на перегородке, Андрея в неестественной позе, Эмиля и Гарика рядом с ним.
Рикошет увидел девушку первым. Гарик увидел, что парень пытается поднять руку, заслонить лицо. Гарик обернулся. Он увидел Риту. Гарик испугался, что сейчас Рита расплачется. Но Рита не первый раз видела, как умирают любимые люди.
– Рикошет, – сказал Рита. – Ты не хочешь меня видеть?
Он долго давился каким-то крошечным комочком в горле, который никак не мог сглотнуть, прежде чем ответил.
– Не таким, – сказал Эмиль.
– Но я ведь видела тебя даже голым, – улыбаясь сквозь слезы, сказала Рита. – Тебе очень больно?
– Хочешь морфия? – сказал Гарик. – У Орешка была здесь заначка, я перепрятал…
– Мне страшно, – сказал Эмиль. – Обнимите меня…
Гарик лег со стороны кровавой лужи, Рита с другой.
– Свидетельство о смерти пусть сделают на Эмиля Шмидта, – вдруг ясным голосом сказал Рикошет. – Я там завещание написал, квартира теперь ваша… Побудьте с тетей Мартой, хотя бы сегодня ночью… Жаль, конечно, что я сам успел немного, так пусть хоть вам повезет…
– Умоляю тебя, – всхлипнув, сказала Рита. – Только не эта песня…
Гарик не понял, но Эмиль сообразил, о какой песне говорит девушка.
– Это… совсем другая… В этой песне пилот успел выпрыгнуть, а что истребитель разбился… – с усилием ответил он. – Так что его жалеть, железяку бездушную… Поцелуйте меня.
Рита наклонилась к его губам, а Гарик припал к шее. Жилка билась под его губами, все медленнее… и медленнее… и пропала.
– Рита, – сказал Гарик тихо. – Все.
Девушка приподнялась на локте.
– Уходи, – сказал Гарик. – Сейчас менты приедут. Иди через карьеры, чтобы тебя не увидели. Иди к его тете, найдите паспорт на Решетникова, порвите его.
Рита встала на ноги и заметила пистолет на полу, рядом с Гариком.
– Отпечатки сотри, – сказала она. – Я хочу, чтобы хотя бы ты со мной остался.
Она вышла.
Гарик протер рукавом тусклую сталь. Тут ему пришла в голову идея получше. Он натянул рукав на кисть, взял пистолет через ткань. Затем подошел к Андрею и осторожно вложил оружие в безвольную руку. Потом снова лег рядом с Рикошетом.
Он знал, что когда завоет сирена скорой, он встанет.
Но сейчас Гарик хотел побыть вместе с Эмилем.
В последний раз.
Слава вывернул руль. Машину подбросило на ухабе.
– Слушай, ты все-таки не такси ведешь, – сказал сидевший рядом с ним врач.
Антон не знал, что заставило бывалого таксиста перейти на «Скорую», потеряв кучу денег на смене работы и приобретя взамен только головную боль. Но привычка лихачить, видимо, не уходит вместе с шашечками на машине.
– И не космический корабль.
– Дороги, – ответил Слава и добавил несколько нецензурных слов, красочно описывающих дороги, тех, кто их прокладывал и отцов города, строящих себе неизвестно какие бабки виллы на Лазурном берегу.
Антон увидел огромные буквы на воротах гаража. Парень, который позвонил в скорую, в школе явно учил немецкий, но Антон учил английский и помнил еще достаточно, чтобы понять смысл фразы, написанной алой краской.
«Я ненавижу себя и хочу умереть».
«Как вы яхту назовете, так она и поплывет», подумал Антон мрачно.
– Вон туда, – сказал он, но водитель уже и сам заметил.
– Нехорошее место здесь, – сказал Слава. – Я сюда уже ездил, сразу, как к вам устроился. Тут в прошлом году парня чуть не зарезали.
– А чего ты на скорую-то пошел? – спросил Антон рассеянно.
Славе уже много раз задавали это вопрос, и бывший таксист обычно отбрехивался. Но этот молодой парень нравился ему.
– Отец мой умер от инфаркта, пока ваши ехали к нему, – сказал Слава хмуро. – И бригады свободные были в тот день, а водитель пьяный лежал…
Антон вздохнул.
– Я так чувствую, лучше бы я сегодня пьяный лежал, – сказал он. – Два огнестрела, подумать только!
Антон увидел, как из гаража, шатаясь, вышел парень. Рубаха его была вся в крови, от воротника до пояса.
