– Наддай, – пробормотал Антон сквозь зубы.
Машины натужно взревела, перепрыгнула огромную лужу и остановилась у гаража. Антон выскочил, как показалось Славе, еще на ходу – он еще боролся с рулем, а Антон уже стоял рядом с парнем. Загрохотала дверца – из кузова выбирался напарник Антона.
– Где второй? – спросил Антон, придерживая шатающегося парня за рукав. Он уже понял, что большая часть крови на рубахе не принадлежала ему. Если бы невысокому крепышу принадлежала хотя бы половина, он уже не смог стоять на ногах.
– Они оба там, – ответил Гарик.
Антон махнул рукой, и его напарник проскочил мимо них в гараж.
– Вы ранены? – спросил Антон, осматривая Гарика цепким взглядом. Пока он не находил не зияющей раны от ножа, не входного отверстия от пули, ничего.
Гарик усмехнулся.
– Я убит, – сказал он.
– Ну зачем же так, – сказал Антон. Он уже понял, что парень не ранен. – Все еще будет хорошо.
Гарик посмотрел на врача. Закатное солнце отражалось в его глазах, зеленых, как шарики – отходы завода стекловолокна, которыми Гарик так любил играть в детстве.
– Вы думаете?
Когда «уазик» остановился у того самого гаража, в который они полчаса назад привезли того парня, любителя женщин, Миша не спешил выходить. Он видел скорую, видел окровавленного парня, которого врач вместе с шофером под белы рученьки вел к машине. Валера взглянул на напарника, и Миша понял, что они думают об одном.
Бронежилеты они так и не одели. Бойцам ППС они не полагались.
Миша сплюнул, вытащил пистолет и толкнул дверь.
Когда напарники зашли в гараж, то в первый момент ничего не увидели, ослепленные темнотой после закатного солнца. А когда глаза привыкли к полумраку, Миша понял, что боялся он зря.
Андрей действительно потратил две пули. Но отчитываться за использование табельного оружия предстояло не ему.
Рома зашел в курилку, на ходу вытаскивая сигареты. Перед глазами стояло заплаканное лицо матери, искаженное гневом и болью лицо отца. Ему и самому хотелось плакать, но он держался. И было что-то еще, какая-то мысль, очень ясная и спокойная, на самом дне сознания. Грин пытался сконцентрироваться, услышать ее. Отвлечься от рвущего сердце расставания, от ужасного слова НИКОГДА, которое он прочувствовал всем телом, когда смотрел запись похорон мастера Генриха.
У огромного, во всю стену, окна, стоял паренек. Он жадно смотрел вниз, на город. На пареньке был такой же оливковый комбинезон, как и на Роме.
«Тоже новенький», подумал Грин безразлично.
– Жуимре уф тнец[6]? – спросил он. Он успел посетить всего два урока космолингвы, и пока не продвинулся дальше алфавита и правил чтения, но как попросить прикурить, Грин выучил еще в первый день. После того, как смог встать и дойти до курилки.
Паренек обернулся, бормоча:
– Бапад бу бент, з’ут удихит...[7]
Глаза его расширились.
– Парашютист! – воскликнул он.
На краткий миг Рому охватило чувство нереальности происходящего.
Впрочем, последнее время это чувство посещало Грина так часто, что он уже не удивился.
Мастер Генрих говорил, что землян в космосе не так уж много, всего около двухсот тысяч – меньше, чем в России гибнет каждый год по статистике ДТП. К тому же, бывшие земляне рассеяны по всем обитаемым мирам. Так что вероятность встретить сопланетника, не считая мастера, которые всегда были с одних и тех же планет с учениками, близка к абсолютному нулю. Но на этот раз мастер Генрих ошибся. «Должно быть», усмехнувшись, подумал Рома. – «Сработал закон больших чисел».
– Меня вообще-то Рома зовут, – сказал он. – А тебя… как там… Теофил?
– Теодред, – возразил паренек несколько обиженно. – Это в той игре. На самом деле я Влад. Ты откуда здесь?
– Чечня, – сказал Рома лаконично.
Влад сразу весь как-то сник.
– Понятно, – сказал он.
– Прикурить дай, – сказал Грин.
Влад протянул ему зажигалку. Рома повертел ее в руках, вздохнул. Влад ревниво наблюдал за ним. Сейчас эта дешевая газовая зажигалка с грудастой бабой была Владу дороже всех уроков космолингвы.
Зажигалку он купил в продуктовом магазине около дома. Своего дома.
– Повезло тебе, – сказал Рома. – Меня так сюда голого притащили… Ты-то как здесь оказался?
Влад снова отвернулся к окну. Рома встал рядом с ним. Некоторое время они молча смотрели на город, тонущий в закате.
– Парашют не раскрылся, – сказал Влад наконец. – Генрих Сергеевич ведь специально перед прыжком проверил все, а вот поди ж ты…
– А запасной? – спросил Рома.
Влад отрицательно покачал головой.
– Ни один, – сказал он.
– Да, такое бывает, – сказал Рома задумчиво. – Но очень редко. Судьба, наверное.
Влад усмехнулся.
– Спасибо, мне уже объяснили, – неприятным голосом сказал он. – Одного не могу понять, зачем мы им сдались?
Рома пожал плечами.
– У них война какая-то здесь, – сказал он. – Пилотов не хватает. Тебе разве еще не говорили?
– Говорили, – ответил Влад. – Ты сам прикинь, сколько все это стоит. Чего они с нами возятся? Почему местные почему не идут?
– Работа очень опасная, – сказал Рома. – Да и дорого платить придется со всеми гарантиями социальными. Ну вот как у нас – кого на стройках нанимают? Молдаван да таджиков, гастарбайтеров.
Влад криво усмехнулся.
– Мы с тобой, значит, гастарбайтеры.
– Ты ведь можешь отказаться заключать контракт, – сказал Рома.
– Ну да, – сказал Влад. – Чтобы меня вернули в тот самый момент, из которого изъяли.
– Не дрейфь, – сказал Рома. – Тебя на кого учить будут?
– Пока не знаю, – сказал Влад, шмыгнув носом. – Говорят, на второго штурмана.
– Ну вот, а меня на пилота, – сказал Рома, прикуривая. – Если спросят, куда хочешь, просись ко мне. Скажи, мол, хочу быть вторым штурманом на звездолете типа «красная звезда». Я его «Пегасом» назову.
– И название-то какое придумали. Да и ты не скромничаешь, я смотрю, – хмыкнул Влад. Он уже пришел в себя. Рома отдал ему зажигалку. – Ладно. Если, конечно, меня о чем-нибудь
