куртка с капюшоном, скрывавшим лицо. Брюн хотела снять капюшон. Но вовремя догадалась, что стоит ей только двинуть рукой — и Андрей Иванович застрелит ее. Брюн очень осторожно пошевелила головой. Капюшон сполз сам.
— Здравствуйте, Андрей Иванович, — сказала она медленно и самым мягким голосом, каким только могла. — Я пришла за Дашей.
Врач опустил винтовку.
— Вы? — изумился он.
— Да, это я, — ответила Брюн, чувствуя себя глупо как никогда. — Нельзя ли зажечь свет?
Щелкнул выключатель. Засветилась, медленно набирая мощность, полоса люминофор на потолке. Брюн увидела, что в холле они не одни. Слева, у окна, на котором пышно цвела герань, сидела заплаканная жена Небеснова.
— А где Крэк? — спросила Маргарита Анатольевна растеряно. — Разве он не убил вас и Шмеллинга?
— Ваш сын разыграл этот отвратительный спектакль, чтобы спасти нас, — терпеливо ответила Брюн.
— Но постойте, кого же тогда сожгли на кострах? — возразил старый врач.
— На костре сожгли сто с чем-то килограмм свинины, которым Крэк придал внешний вид наших тел, — сказала Брюн.
— Да, действительно, запах был именно такой. Так вот почему он отказался отдать мне хоть кусочек, — пробормотал Небеснов.
— Вы пытались забрать наши тела? — заинтересовалась Брюн. — Зачем?
Андрей Иванович выпустил винтовку и снял очки. Он извлек из кармана кусочек мягкой фланели и принялся протирать их.
— Вы хотели распластать нас, — сообразила Брюн и продолжала гневно, с нескрываемым презрением: — Посмотреть, что у нас внутри, чем же мы так отличаемся от остальных людей…
— Карл разрешил мне сделать это, — возразил старый врач.
Он водрузил очки на нос, но смотреть в сторону Брюн избегал.
— И что? — спросила Брюн. — Вы думаете, для Карла есть разница, сожгут его как вампира или как мутанта?
Небеснов промолчал.
— Мы покинем Новгород сегодня ночью, — ледяным тоном продолжала Брюн. — Крэк просил извиниться, что он не сможет придти проститься с вами. Теперь он знает, где вы живете. Возможно, он скоро навестит вас.
Небеснов прищурился.
— А скажите-ка мне, что вы мне обещали, если я сохраню одну неприятную медицинскую информацию в секрете, — потребовал он.
Брюн яростно посмотрела на Андрея Ивановича.
— Вы думаете, это иллюзия, гипноз? — спросила она. — И на самом деле это все-таки Крэк явился за Дашей?
Врач усмехнулся:
— Отвечайте на вопрос. Не увиливайте.
— Я сказала, что отдам остатки акций завода, — сказала Брюн. — Теперь я могу забрать свою дочь?
— Да, — сказал Небеснов. — Можете. Марго, проводи.
Брюн аккуратно сняла летние туфли из черной замши. Из-под темно-синих джинсов выглянули белые шелковые носки, относительно чистые. Невесть почему, это успокоило Марго. Она всхлипнула в последний раз и сказала:
— Пойдемте.
Старый врач проводил взглядом женщин, поднимающихся по лестнице на второй этаж. Эрик повесил ружье обратно на стену. Он предчувствовал неприятный разговор с Марго. Слова Брюн про то, что Эрик хотел «распластать» Карла, произвели на жену тяжелое впечатление. «А ведь могла бы уже привыкнуть», подумал Эрик.
Усталость и раздражение накатили на Химмельзона. Почему они не понимают, что это для их же блага? Не живого же Карла он собирался вскрывать, в конце концов. Только так можно победить невежество. «Какая разница, вампир или мутант», прозвучали в голове Эрика слова Брюн. «Очень большая. В эту разницу можно было уложить всю историю прогресса человечества», подумал Химмельзон. Да и еще и Джотфрид отказался навестить родителей, и теперь бог весть когда появится снова.
Эрик направился в кухню, чувствуя себя старым, больным и никому не нужным.
Подъездная дорога к замку Быка была забита наглухо. Прихотливая цепочка выстроилась почти до самой деревеньки Шолохово. Лот насчитал сто сорок три автомобиля, пока шел мимо. «И как они будут разъезжаться?», думал Лот.
Если бы Лот только заикнулся об этом, его бы подвез до дома любой из владельцев этих машин. Но Тачстоун не стал никого просить и шел пешком. Во-первых, ему не хотелось рисковать своей жизнью, вверяя ее наверняка пьяному водителю. До дома Лота от замка Быка было около десяти километров. Лот вспомнил, как меньше месяца назад прогулка днем на расстояние полутора километров казалась ему рискованной. Тачстоун усмехнулся.
Теперь ему было все равно, имеются ли среди новгородцев желающие убить его, или нет.
Лот нашел свой пистолет в зале для приемов на столике. Теперь он не боялся встречи с каким-нибудь шальным бандитом, решившим ограбить одинокого путника.
Тачстоун хотел мертвецки устать, и сразу заснуть по возвращении домой, чтобы избежать горьких мыслей. Утром, думалось Лоту, легче будет смотреть на жизнь. Ирвинг остался возле костров. Брат жадно расспрашивал Крэка, как тот уничтожил упырей. Джонс охотно и не чинясь рассказывал эту нехитрую историю.
В пятый раз за вечер, насколько помнил Лот.
Вместе с Ирвингом ее слушали все желающие, число которых не уменьшалось. Конечно, это Лот назначил Крэка представителем Новгородской области в Совете Конфедерации. Но к утру уже весь Новгород будет молиться на своего собственного охотника за нечистью. Опасения насчет заговора инопланетян терзали Лота не меньше, чем днем. Но попытка самостоятельно разобраться с Карлом закончилась так, что Тачстоуну не хотелось даже вспоминать об этом. Если бы Джонс не появился, Карл или Брюн прикончили бы Лота.
И все же Крэк вызывал в нем невольное отвращение.
Однако мыслей избежать не удалось. Лот шагал по черной дороге, освещенной лишь звездами. Мысли грохотали в голове в такт шагам, словно жернова старинной мельницы, и причиняли Лоту почти физическую боль.
Что же я наделал. О боги, что.
У меня была возлюбленная, и дочь, и друг.
А потом я испугался — и теперь у меня нет ни дочери, ни друга, ни возлюбленной.
Лишь ветер развеивает серый пепел, в который превратились их кости.
Я остался один.
Да, там было чего испугаться. Упыри. Инопланетяне. Проклятая книга.
Но теперь мне бояться совершенно нечего. Я потерял все, чем дорожил.
Если бы я смог быть лишь чуточку хладнокровнее. Мудрее. Терпимее.
