– Открою тебе свое имя. Я Брут.
– И ты Брут!.. – воскликнул Женя и ис пугался. Испугался он потому, что невзначай повторил известное выражение Цезаря, однако тут же успокоился. Мальчик сообразил, что Бруту еще неведомо истинное значение этих слов.
– Да, я Брут, – печально продолжал горожанин. – Сознаюсь, мне неприятно участвовать в заговоре. Лично мне Цезарь не сделал ничего плохого. Он вел себя великодушно и заплатил мои долги. Но интересы отечества выше личной привязанности. Честолюбие Цезаря угрожает республике. После его смерти римский народ стряхнет с себя оковы диктатуры.
«Как бы не так!» – усмехнулся про себя всезнающий Женя, а вслух воскликнул:
– Что требуется от меня, о честнейший Брут?
– Да, не нравится мне эта затея, – продолжал рассуждать Брут, – но путь к свободе лежит через преступление. – Потом, словно скинув с себя оцепенение, Брут испытующе взглянул на мальчика: – Юний, республика тебя не забудет. Сейчас в городе ты никому не известен. Я отведу тебя в дом Сабины. В середине дня к ней придет диктатор. Середина дня. Середина месяца. Мартовские иды. – Брут махнул рукой. – Скверно все получается. Ну ладно. Один из ее слуг – верный мой клиент. Он спрячет тебя за занавеской, и ты подслушаешь, не изменились ли планы Цезаря. Он должен к вечеру прибыть в Сенат. Там все готово. Идем. Накинь тогу.
«Легко сказать: накинь, – подумал Женя, – а как?» Но руки мальчика сами потянулись к материи, валявшейся на сундуке, и через несколько секунд Женя выглядел обыкновенным римлянином, собравшимся на прогулку. «Ай да я, – похвалил сам себя Женя, – вернее, это Юний – молодец: завернуться в трехметровую тогу – и не запутаться! Любопытно, что еще я умею делать? Точнее, на что способен этот паренек, которого звали Юний?»
Он спускался за Брутом по узкой, темной лестнице, когда на площадку нижнего этажа выскочила толстая, пожилая женщина, похожая на армянку. Женщина истошно вопила, закрывая лицо руками, на которых проступали багровые рубцы. Тут же появился мрачный мужчина в грязном хитоне и, не говоря ни слова, хлестнул женщину плеткой. Женя оторопел от неожиданности, потом, стиснув кулаки и забыв про все на свете, бросился на мужчину. Но Брут успел поймать мальчика за тогу и сжал в своих крепких объятиях.
– Не вмешивайся в чужие дела! – приказал Брут. – Ты погубишь республику!
– Но ведь бьют женщину! – воскликнул мальчик, все еще пытаясь вырваться.
– Не женщину, а восточную рабыню. Хозяин имеет на это полное право.
И Брут вытолкал мальчика на улицу.
По мостовой тащились мулы, подгоняемые гортанными криками торговцев. Гончары и ремесленники, расстелив прямо на земле куски полотна, выставляли бронзовую и глиняную посуду. Толпа служанок и рабов пронесла, носилки, на которых восседал лысый толстяк. Двухметровый негр семенил сзади, держа над головой своего господина цветной зонтик. Блистая позолоченной амуницией, гордо прогарцевал всадник с белыми перьями на шлеме. Да, много интересного можно было увидеть в этот утренний час на улицах древнего города. Но Женя ничего не замечал. Потрясенный недавней сценой, он упрямо повторял про себя: «И ты, Брут, защитник рабства? А еще республиканец!»
Так они дошли до двухэтажного дома, где Брут остановился около высокой двери, разукрашенной металлической чеканкой. Брут дважды дернул за веревку звонка. Дверь приоткрылась, высунулась курчавая голова, лукавый глаз подмигнул мальчику, и Женя оказался во внутренних покоях.
Признаться, Сидоров не ожидал, что попадет в такое роскошное помещение. Пол был вымощен цветными камнями и мраморными плитами. Резные колонны, подпиравшие потолок, соединялись легкими перегородками. У дверей стояли изящные скульптуры, а на стенах висели картины. И ни единого стула или стола, никакой мебели.
«Не дом, а музей», – подумал Женя, следуя за слугой по длинному широкому коридору.
– Спрячься в библиотеке, я дам знак, – шепнул мальчику курчавый раб и раздвинул бархатный занавес между статуями Юпитера и Аполлона.
Два мягких кресла посредине комнаты. Вдоль стен тянулись ряды ящиков. На крышке каждого ящика – римская цифра. «Какая же это библиотека? – озадаченно подумал Женя. – Складское помещение». Но, как ни были напряжены нервы мальчика, любознательность взяла верх. Он приоткрыл одну из крышек и вытащил из ящика исписанный четкими буквами пергаментный свиток. И только теперь Женя вспомнил, что у древних римлян не было книг.
Сзади его окликнули. Курчавый раб показывал пальцем на зеленую портьеру. Женя по дошел к ней и услышал рядом с собой женские голоса. На уровне глаз он обнаружил в зеленой портьере маленькую дырочку. Конечно, Женю учили, что подглядывать – неприличное занятие, но…
То, что он увидел, сначала испугало его: в окружении служанок сидела женщина в белой сорочке с гипсовой головой. Да, да, голова как будто была вылеплена из гипса – лицо покрыто трещинами, без бровей, беззубый рот. Женя отпрянул. «Ну и страшилище! – ужаснулся мальчик. – Неужели Цезарь явится к этой старухе?»
– Принеси молоко, – раздался за портьерой капризный голос молодой женщины. – Фу, оно слишком теплое! Скафион, смой с меня маску!
Послышался звук плещущейся жидкости. Еще раз заглянуть в дырочку Женя не решался.
– Где мои волосы? – продолжал тот же капризный голос. – Негодница, они слишком светлые! Я прикажу тебя высечь!
– Госпожа Сабина, – ответил тонкий голос служанки, – это самый модный цвет.
Возня за портьерой длилась примерно полчаса. Женя переминался с ноги на ногу и из редка, оглядывался – не вошел ли кто в библиотеку. Судя по всему, утренний туалет Сабины близился к концу.
– Подклей мне правую бровь! – властно распоряжалась Сабина за портьерой. – Достань из ларца зубы. Осторожней втирай румяна.
Когда Женя снова рискнул заглянуть в дырочку, он вместо старухи увидел ярко-рыжую красавицу, примерявшую золотое ожерелье. «Вот так фокус!» – удивился Женя, и в этот момент почувствовал за своей спиной чье-то дыхание. Он обернулся и остолбенел: рядом с ним стоял Цезарь, постаревший, обрюзгший. И опять Женю поразило его сходство с дядей Васей!
Глаза Цезаря метали молнии. Ни слова не говоря, он вцепился пальцами в ухо мальчика и поволок Женю за собой в противоположный угол библиотеки.
– О боги, что творится в городе! – зашептал Цезарь. – Стыд, позор, падение нравственности! Юный школьник, ритор, а уже проявляет нездоровый интерес к женщинам.
– Дядя… – залепетал Женя, чуть было, не назвав Цезаря дядей Васей. – Честное слово, я не подглядывал! Мне велели спрятаться за портьеру и ждать вас.
– Я твой дядя? – переспросил Цезарь, отпуская Женино ухо. – Хм… Как только я стал властелином Рима, у меня появилось бесчисленное количество родственников! Впрочем, лицо мне твое знакомо. Где же я тебя видел?
У Жени промелькнула шальная мысль: а вдруг это дядя Вася решил выручать племянника и переоделся Цезарем? Зачем тогда играть в прятки?
– Недавно на даче мы вместе праздновали… – намекнул мальчик.
– Пир на загородной вилле? – удивленно поднял брови Цезарь. – Увы, я давно лишен мирских радостей!.. Государственные дела, Сенат, интриги, войны… Притом на мне еще
