походом к центру Дэнита, где назначен был … последний бой, – он не мог продолжать. Слишком трудным оказалось вспоминать события, что стали для него хуже самой смерти. Он даже не мог открыто посмотреть в глаза великого князя, которого, как ему казалось, предал. Но Луверик ждал, и корнуот продолжил:
- Потом началось затмение. И они напали снова. Вырезали всех, кто был с князем! А голову его, … его голову один из них забрал с собой, срезав своим ужасным ножом. Я видел это! Я это видел! Князь!.. – он зарыдал, закрыв лицо руками.
- О, боги! – Луверик прижал к груди воина, бывшего еще совсем мальчишкой. – Они ответят за его смерть. Смотри, видишь? Наши собратья отомстят за твоего князя, и эти поганые твари захлебнуться кровью, я обещаю.
- Позволь мне, … позволь мне, господин, драться за него, – юноша замер, сжавшись. Ведь все, кто собрался вокруг них, видели его сломанный рог и понимали, что он безоружным бежал с поля брани.
- Возьми этот меч, мой мальчик, – сказал великий князь, передавая ему оружие. – Им храбро бился твой собрат и с честью принял смерть. Возьми его и сражайся!
- Благодарю и больше не опозорю корнуотов и тебя. - Юный воин с благодарностью припал к руке господина.
- А сейчас, иди, иди, - добавил Луверик. Широкие брови его вновь нахмурились. – Идите все. Оставьте меня одного.
Подданные разошлись. А князь, постояв еще немного, вошел в шатер.
- Как она? – тихо спросил он лекаря.
- Лучше, чем можно было предполагать. Раны тяжелые. Но Церра удивительно вынослива.
- Слава богам…
Он присел возле ложа со шкурами, на котором лежала княжна.
Золотые локоны её разметались. Влажная кожа была бледна, и легко подрагивали тонкие, синеватые веки.
Князь невольно залюбовался ею - такой прелестной и беззащитной.
- Почему твое сердце не выбрало Церру?
Луверик тряхнул головой и перевел глаза на врачевателя.
- Твой народ не забыл еще арахниды, околдовавшей тебя, - продолжил тот, не глядя на господина, и нервно перебирая сухие травки, рассыпанные на полу. – Она, как огненный идол, что опаляет все вокруг, заставляет отворачиваться от тебя твоих подданных.
- От любви не придумали еще эликсира, – отозвался князь. – А если ты можешь, так изготовь мне его!
- Тайна этого лекарства в твоем сердце.
- Что же это?
- Новая любовь. Взгляни на Церру, господин! Она жива только потому, что не могла умереть, не взглянув на тебя еще раз! Разве твоя улхурка пошла бы на смерть ради тебя? Нет! Никогда!
Луверик нахмурился.
- Ради меня – нет, – он отер глаза, смахивая нечаянные видения. – И только потому, что сердце ее тоже не свободно.
- Утешай себя, князь! – рассердился старый корнуот, служивший еще отцу Луверика и хорошо знавший его сына. – Не будь наррморийца, был бы другой!
- Хватит. Я не хочу это слушать, – с трудом уже сдерживая себя, проговорил Луверик. – И не просил давать мне советы.
- Ну да. Ну да. Только кто же вернет тебе разум, если не врачеватель! А ты лишился его, глядя в черные глаза дочери Арахна. И пелена, что застилает твою больную душу, пропитанную зловонием подземелий, никак не спадет. Очнись, князь! Немферис ушла, чтобы служить своему богу. Она с ним, а значит против тебя, против твоего народа и против твоего бога. Впереди – бой, бой с её братьями. Вы – враги!
Луверик тяжело вздохнул и поднялся.
- Видно, и здесь не будет мне покоя.
Недовольный стариком, а может и собою, он покинул шатер и ушел к дружинникам, где провел последние часы перед битвой. Никто не сомневался, что бою быть. Никто не сомневался, что на карту поставлено так много, что проиграть его невозможно. Глядя на собратьев, князь отчетливо понимал, что вот к этому дню шел он все свои годы. Но его больше не тревожила мысль, что пройдено так мало – значит, столько отмерили властелину Арбоша боги. С легким сердцем ждал он приближения сумерек. С легким сердцем смотрел на север, где лежали его земли. С легким сердцем прощался с голубым этим небом, и с туманами, что охватывали его владения с запада. Прощался с горами и Лакрисом, где прошло веселое его детство. Прощался с Дэнитом, ставшим судьбою.
Веселый азарт охватил Луверика, когда на чистом горизонте юга, там, где простиралась огромная пустыня, поднялись едва заметные пылевые облака.
- К нам гости!
Вслед его словам запели трубы. Один из воинов подвел великому князю коня, который, словно чувствуя настроение хозяина, нетерпеливо рыл землю тяжелым копытом.
- Ну, вот и настал, наконец, час наш! – воскликнул Луверик, вскочив в седло.
И уже унеслись прочь мысли о прошлом. Теперь осталось только будущее…
С грохотом обрушилась стена с Южными вратами. Вскрикнув, Валаис отпрянула в сторону, осыпанная красноватыми клубами пыли.
В оседающем облаке она увидела хеписахафа, несшего на горбатой спине седока.
- Вот, без кого не обойтись здесь, - еще дальше отступая во мрак, негромко проговорил Нехинет. – Теперь царевне точно не исполнить задуманного. Мой выход… - он потянул рычаг, и тяжелые цепи почти вернули алтарь в прежнее положение. Почти вернули. Остался небольшой, в пол-локтя шириной, зазор – видно что-то, попавшее под жертвенник, мешало люку закрыться. Мхар потянул за цепи, освобождая царевну от плена.
- Зачем ты здесь? – Немферис тоже увидела послушника и попыталась освободить руки из наручников, еще не понимая, что именно хочет сделать. Но появление Ларенара отрезвило ее. Кровь бросилась в голову. Он пришел! Он не ставил! Не забыл! Она одолела Кифру! «Значит, не будет никакой другой. Не будет, - загоревшаяся кровь омыла окаменевшее перед ужасом колодца сердце. – Видения были болезненным наваждением! Будь по-другому – он не вернулся бы никогда». Но заплакала вдруг очнувшаяся душа. Сознание, как огнем охватила ужасная мысль: Он находится в смертельной опасности! И это она будет повинна в его смерти! «Зачем, зачем я пришла сюда? Сойти к Арахну? Этого хотела Хефнет? Или умереть? Ведь, получается, что так хотел ОН?» Из разбитой дурманом улхурских снадобий мозаики сложилась, наконец, четкая картина: тот, кто собирает сигиллу, приходит в Горон, чтобы умереть, ведь соединенные части заговоренного амулета неминуемо вызовут извержение Иктуса!
- Ай-ай, крошка, куда это мы собрались? – Валаис уже оправилась от появления незваных гостей. – Поздно отступать, моя красавица! – и, подскочив к алтарю, ловко ухватила царевну за руку, защелкивая браслет. – Дай мне другую, девочка, я пристегну и продолжим. Он там! Ты слышишь? Он не отверг тебя! А это – невиданное событие за последние двенадцать лет!
Немферис растерялась. А жрица придавила ее к алтарю за плечи, возвращая вторую руку в открытый замок.
- Вот так! – Замок защелкнулся на тонком запястье. – Теперь не убежишь.
Ларенар спрыгнул со спины чудовища, вставшего у алтаря, и без церемоний отбросил служительницу от Немферис. А ящер, грозно заревев, обратил к Валаис покрытую наростами рогатую морду. Испуганная жрица отпрянула, едва не упав.
- Не тронь! – лицо послушника исказилось. Как ни презирал он эту женщину, тяжелая правда не давала ему позволить животному убить Валаис. Отнять жизнь у нее - значило уподобиться той, что, не задумываясь, убивала сама.
- Сгинь, исчадье бездны! – взвизгнула она, выставляя перед собой обсидиановый нож. Темный, полный презрения взгляд наррморийца испугал жрицу больше, чем челюсти хеписахафа.
