Мхар повернулся и тоже закричал. Она бросилась к нему и, выхватив что-то из единственной руки Равл-Ата, взмахнула крыльями и полетела.
Остановившись, первосвященник расхохотался.
Скользящий вокруг него воздух сгустился и наполнился черными клубами дыма.
- Вернись, предательница! – прокричал он, чувствуя, как рассыпается, растворятся в зарождающемся смерче. - Я выдумаю для тебя новый указ – отрубать руки неверным женам!
Свирепый ветер заглушил последние слова, обрушился на мхара, свалив его с ног и погнался за Лидэей, летевшей в сторону Седых озер.
Первосвященник ощущал в себе нечеловеческую мощь шквала. Она проходила через незримое, огромное, казалось, необъятное тело, - да он и был этим ветром. Хрупкая крылатая фигурка стала так близка, что осталось только протянуть руки. И Кхорх вцепился в живое тело, смял гигантскими смерчевыми лапами, с гневом на то, что не может впиться зубами, швырнул о скалы.
И очнулся, дрожа и всё еще сжимая и разжимая ладони. В ушах звенел предсмертный крик крылатой.
- Тварь…
Первосвященник поднялся и подошел к закрытому окну. Неудовлетворенная ярость сжигала грудь, застилала глаза кровавой пеленой. Распахнув ставни, он со злорадным удовольствием увидел, как догорает над Дэнгором закат.
Наступало его время. Время сына улхурского демона…
Прикрыв глаза, Кхорх снова почувствовал мгновенную разрывающую боль и непередаваемое ощущение полета. Он знал, за яркой вспышкой, ослепляющей сознание, придет краткий и совершенный покой, похожий на маленькую смерть – когда забываешь кто ты и где, когда кончается всё…
Лемаис так умела?
Первосвященник открыл глаза, видя, как легкая дымка всасывается в кожу на руках.
Теперь можно двигаться, можно вдохнуть и снова вспомнить.
Лемаис…
Почему теперь так часто он думает о ней? Иногда ему казалось, что в невиллу вселялась сама Кэух. И тогда он страдал, понимая, кого лишился!
Только душа Лемаис не успокоилась и не отправилась в загробный мир, первосвященник это тоже знал. Освобожденная, она вернулась в Улхур и теперь встреча с ней могла иметь неприятные последствия.
Боялся ли он? Да. Непостижимым образом Кэух покровительствовала той, что умерла из-за неё, которая её проклинала.
Кэух!
Кхорх встряхнулся и пошел по храмовой зале, направляясь в алтарную. Как тихо было в святилище Аспилуса! Слабое песнопение едва достигало слуха. Где пели сейчас младшие служители? А если зайти, ворваться смерчем, испугать до полусмерти, с наслаждением глядя, как мечутся служки. Поймать одного, второго, вцепиться зубами в мягкую шею…
Нет, не время. Сейчас на очереди более ценная жертва!
Первосвященник с шумом распахнул врата и пыльный ветер ворвался в главную залу.
Стремительно поднялся на ноги Холдер, молившийся у алтаря.
- Как смеешь ты…
Договорить он не успел. Рванувшись, Кхорх в одно мгновение оказался возле верховного служителя и вцепился ему в горло.
- Как смею? – выдохнул он в побагровевшее лицо Холдера.
С треском вылетели окна в храме. Свечи погасли и святилище погрузилось во мрак. И только в алтарной вспыхнуло и разлилось зеленоватое свечение.
Первосвященник отшвырнул от себя жреца и тот упал на пол, кашляя и держась за шею, где остались царапины от длинных звериных когтей.
- Как смею, говоришь? – Кхорх с ненавистью опрокинул алтарный стол и оттолкнул его ногой. – Здесь будет стоять мой алтарь! Ты слышишь, пес Аспилуса? Мой!
Холдер поднялся.
- В этом храме не место черному камню, - хрипло проговорил он. – Строй свой храм, раз уж у тебя, ничтожного раба демона появился личный алтарь!
- Святейший! – В залу вбежал младший служитель и онемел, потрясенный увиденным.
- Уходи, Лэйф! – крикнул ему Холдер.
Кхорх рассмеялся:
- Чем мне нравятся антигусы, так это своим благородством! Зови на помощь, старик, зови!
Тебя ждет мучительная смерть, быстрая, но мучительная. Нет не для тела, для твоей отвратительной светлой души – я принесу её в дар господину Бездны! – он снова вцепился в жреца, когда на помост за его спиной грохнулся черный камень арахнидов. Легко приподняв служителя, Кхорх повернулся и повалил жреца на алтарь Арахна. Лицо его исказилось до неузнаваемости, глаза пожелтели и вытянулись к вискам, рот растянулся, обнажились острые зубы, нос провалился, оставив две узкие, неровные щели.
- Прими жертву, Отец, - прорычало существо, занося над оцепеневшим Холдером обсидиановый нож.
- Отпусти его! – пришедший в себя Лэйф, не зная, чем помочь верховному служителю, и страшась прикоснуться к мерзкому созданию, окатил его освященной водой из чаши.
Кхорх взвыл и отпрянул, выгнувшись и лихорадочно срывая с себя вспыхнувший плащ. Кожа его покрылась ожогами в тех местах, куда попала вода.
- Скорее! – вытирая кровь с шеи, Холдер поднялся и заковылял к выходу. Силы быстро покидали его, голова кружилась. – Беги! – он подтолкнул к воротам служку, который потянул его вперед. – Беги, закрой, закрой… - запутавшись в длинных полах хламиды, жрец упал, но упрямо отстранил руки младшего. – Читай молитву «Ключа», быстрее, не выпускай его отсюда!
Лэйф по привычке кинулся исполнять распоряжение, но, оглянулся и увидел, что ужасный арахнид уже сорвал с себя горевшую одежду и снова бросился к Холдеру.
Тот медленно поднимался.
- Святейший!
- Закрывай! – верховный служитель успел выхватить жреческий жезл и наотмашь ударил им Кхорха.
- Давай, - рыкнул первосвященник и перехватил руку Холдера. – Мне по душе твой героизм!
Жезл отлетел в сторону и хрустнул, ударившись о стену.
Длинное копье насквозь пронзило Кхорха и в пылающих его желтых глазах застыло изумление. Он выпустил жреца и опустил голову, с недоумением глядя на торчащее из его живота окровавленное древко.
Холдер отступил, потрясенный тем, как быстро меняется облик арахнида – теперь перед ним был совсем молодой мужчина, который растерянно посмотрел на него и опустился на колени, пытаясь вытолкнуть из себя копье.
- Беги, - сглотнув горячий комок, проговорил верховный жрец, взглянув на Лэйфа, что воспользовался одним из настоящих копий статуй королей Антавии. – Он не умрет. Беги! – и сам заспешил к воротам.
Закричав, арахнид вырвал из себя древко и прикрыл ладонью рану, удерживая хлынувшую кровь.
Холдер с Лэйфом были уже у резных алтарных врат и поспешно закрывали их.
- … Да пребудет с нами Лучезарный, - выговаривал верховный служитель торжественно, хотя и торопливо, - и да бегут от лика Его ненавидящие Его.
Ворота закрылись.
Кхорх вздрогнул и огляделся:
- Вы ответите за это…
- Как исчезает дым, да исчезнут; как тает воск от лица огня, так да погибнут бесы от лица любящих
