Высокая, стройная, тридцатичетырехлетняя, если ее данные в файле соответствовали действительности, она отлично держалась, носила темно-синюю юбку и серый кардиган поверх простой белой блузки. Модного покроя темно-синий жакет висел на вешалке позади двери кабинета. Удачная стрижка придавала ее каштановым волосам характер одновременно и молодежный, и консервативный.
Они представились, и Паркер сказала:
– Мы очень ценим, что вы уделяете нам время. У нас вопросов много, но мы займем как можно меньше времени.
– В момент ограбления вы были замужем – правильно? – начал Уиллоус.
– Да.
– А теперь нет?
– Я получила развод в прошлом месяце. Казалось, никогда не получу, да мой адвокат сказал, что, если бы муж опротестовал развод, я ходила бы в кандалах до конца своих дней.
– Вы, должны быть, удивляетесь, почему мы хотим поговорить с вами, по прошествии стольких месяцев? – спросила Паркер.
– Да, разумеется. – Джулия Вайл кивнула.
– Когда происходит серия подобных преступлений – таких, как ограбление банка, – совершаемых одним преступником, первым делом мы ищем шаблон. Естественно, чем длиннее нить преступлений, тем больше шансов, что он есть. В этом деле мы обнаружили единственный шаблон – из тринадцати жертв в момент совершения преступления двенадцать были незамужними.
– Все, кроме меня.
– Правильно.
Джулия Вайл с минуту изучала настольный календарь, затем улыбнулась и сказала:
– Вы, должно быть, знаете детективов Уиндфельда и О'Нила.
Паркер кивнула.
– Тогда вы хорошо понимаете, почему мне трудно обсуждать определенные аспекты своей личной жизни с ними…
– Я прекрасно понимаю. – Паркер быстро взглянула на Уиллоуса. Тот встал.
– Пожалуй, выпью чашку кофе. Где-нибудь поблизости есть ресторан, мисс Вайл?
– В конце следующего квартала, «У Вэлли». – Она мило улыбнулась Уиллоусу. – Когда выйдете на улицу, поверните налево – и сразу увидите вывеску.
Джулия Вайл подождала, пока за Уиллоусом закроется дверь, и сказала:
– Он и сам прошел через это, да?
– Прошел через что? – спросила Паркер.
– Через развод.
– Как вы наблюдательны.
– Он, кажется, довольно мил, но Уиндфельд и О'Нил навсегда восстановили меня против полицейских. Я имею в виду мужчин.
– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, – усмехнулась Паркер.
– Бьюсь об заклад, понимаете. Вы замужем?
– Нет.
– Не попадается подходящий человек?
– Он попадается и идет дальше.
– Моего мужа звали Деннис. Он был потрясающий, абсолютно великолепный парень. Приятной внешности. Умница. Чувствительный. Теплый и любящий. Хорошо одевался, любил театр, много читал. У него было удивительное чувство юмора. Он прекрасно бегал на лыжах, был яхтсменом. Какая женщина могла устоять перед ним? – Она улыбнулась. – Поверьте, ни одна не могла.
– Он был бабником?
– Это знали все, кроме меня. Я поняла, что происходит, только тогда, когда мне рассказал муж моей подруги. У Денниса с ней был роман в самом разгаре. Он мне все объяснил о Деннисе: что это тип самого настоящего самца. Он спросил меня, думаю ли я позволить Деннису и на этот раз получить полное удовольствие?
– Что же вы сделали?
– У меня был с Деннисом длинный разговор. Я дала ему понять, что, если он еще раз переспит с другой женщиной, между нами все кончено. Я наняла частного детектива, убедилась, что Деннис даже не притормозил, и ушла от него. Потом переспала с мужем моей подруги. И с целой кучей других парней. Их было очень, очень много.
– Но вы не упоминали об этом Уиндфельду и О'Нилу?
– А вы бы смогли?
– Разумеется, нет. Никогда.
– Это не могло длиться вечно. Слава Богу. Я начала думать о том, что я делаю и почему я делаю. Разрушаю сама себя…
Очень мягко Паркер сказала:
– Спасибо, что вы так разговариваете со мной. Я знаю, это нелегко.
– В течение какого-то времени я не хотела вообще видеть других мужчин. Казалось, до конца жизни. Затем я встретила Кристофера.
Он был поистине замечателен. Красивый, очаровательный, внимательный.
Джулия Вайл дотронулась до того места на пальце, где должно находиться кольцо.
– После ограбления я почти месяц не работала, у меня были классические симптомы – тошнота, обморочное состояние, постоянные мигрени. Не могла спать, а когда наконец засыпала, мне снились кошмары. Сначала Кристофер так заботился обо мне, так понимал меня. Но через некоторое время его отношение изменилось. Он стал намекать, что это была моя вина, сказал, что я, должно быть, сделала что- то, чтобы вызвать ограбление. Он все допытывался, почему грабитель выбрал именно меня, предполагал, что я дала повод, встречалась с ним глазами, флиртовала. Я стала чувствовать себя виноватой и действительно поверила, что все случилось по моей вине. Кристофер не только сам обернулся против меня, хуже того, он сумел и меня настроить против себя самой. А я была слишком беззащитна и напугана, чтобы послать его к черту.
Джулия Вайл приложила салфетку к глазам, скомкала ее и со злостью бросила в корзину.
– Наконец он сказал, что больше не может оставаться со мной, что я сама в этом виновата и ему опротивела. При банке есть консультация, но я не обращалась туда, пока Кристофер не бросил меня. Психолог посоветовал мне взять две недели отпуска и навестить родителей. – Она улыбнулась. – Мои родители жили тогда в Калгари. Я сразу же отправилась домой, упаковала чемодан и уехала.
– Сколько времени вас не было в городе?
– Две недели. Потом я продолжала встречаться с консультантом, это устраивал банк.
– Вы говорили о Кристофере?
– Один или два раза, но немного.
– А потом вы когда-нибудь встречали его?
– Нет, никогда.
– И не пытались увидеться с ним?
– Только один раз. Я хотела сказать ему, что о нем думаю. Он бросил трубку. Я не удивилась. Он ремонтировал универсальные компьютеры фирмы «ВМ». Он бывал в Ванкувере с месяц, а потом уезжал в Торонто, Халифакс, повсюду.
Джулия Вайл улыбалась, но в ее глазах жила тоска и неудовлетворенность.
– Мне хочется, чтобы вы рассказали мне о Кристофере все, – попросила Паркер.
Джулия Вайл кивнула, глубоко и судорожно вздохнула и посмотрела на Клер, и в глазах было все то же: потерянность, брошенность, беспомощное томление.
У Паркер болела душа: сколько же времени потребуется Джулии Вайл, чтобы выздороветь.
Глава 18
По пути от Барбары домой Грег заскочил в одно знакомое ему место и потратил пятьдесят баксов на небольшую кучку перуанской соломки. На последнюю двадцатку он на такси доехал до дома, понюхал
