– Не нравится мне твое предчувствие, ходок, – пробормотал он. – Что будем делать, коли эти твари на нас нападут?
– Сражаться, – сухо ответил Глеб. – Другого выхода у нас нет.
– Сражаться, – с горькой усмешкой повторил Замята. – Легко тебе говорить, ты ведь ходок. А я и мечом-то как следует махать не умею.
– У тебя есть еще пара стрел, – напомнил Глеб.
– Пара... – Дознаватель дернул щекой. – Будто бы они меня спасут. – Он посмотрел на Глеба, и глаза его вдруг возбужденно блеснули. – Слушай, а у тебя, случайно, не припрятано на этот случай никаких амулетов? Вы, ходоки, постоянно таскаете их с собой.
– Меня изгнали из княжества полгода назад, – сказал Глеб. – Уезжая, я распродал все свои амулеты.
– Это ты поторопился, – угрюмо проронил дознаватель. – Ладно. Будем надеяться, что оборотни нас не учуют.
Едва он это сказал, как в нескольких метрах от путешественников захрустел валежник.
– О боги! – хрипло воскликнул Замята, побледнев и выкатив от ужаса глаза.
Из кустов орешника по ту сторону ручья высунулись две огромные оскаленные морды с пылающими, красными глазами.
9
Глеб никогда прежде не видел таких тварей. На первый взгляд они были обычными оборотнями, разве что с более широкой грудью да на два-три вершка повыше в холке. Но стоило Глебу всмотреться попристальнее, и он увидел различия.
Передние лапы у тварей были безобразные и больше походили на мясистые клешни, заканчивающиеся мощными крючкообразными когтями. Зубы в оскаленных пастях росли вкривь и вкось, были остры, как гвозди, и загибались внутрь. Попадешь в такую пасть – обратно уже не вырвешься.
Пылающие красным огнем глаза чудовищ были меньше, чем у обычных оборотней, и зрачки в них были вытянутые и поперечные, словно у змеи.
Помимо прочего, бурая клочковатая шкура тварей была вся испачкана отвратительной черной слизью, будто они только что вывалялись в грязи.
– Что нам делать? – хрипло спросил Замята у Глеба за спиной.
– Обнажайте мечи, – ответил Глеб. – Как только они бросятся...
Договорить он не успел – чудовища ринулись в атаку. Одним огромным прыжком перемахнули они через ручей. Глеб вскинул ольстру, но оборотень ударом лапы выбил оружие из его рук, а вторым ударом отшвырнул Глеба к дереву.
– Руби их! – крикнул Глеб, выхватил меч-всеруб и полоснул первого оборотня мечом по морде.
Удар пришелся вскользь, заговоренный меч рассек зверю шкуру и срезал кончик уха. Оборотень готов был подмять Глеба под себя, но тот ловко увернулся, перекатился в сторону и вновь вскочил на ноги.
Краем глаза он увидел, как Анчутка, бледный от ужаса, рубанул второго оборотня скрамасаксом по груди, но промахнулся, грохнулся на землю, перекувыркнулся через голову и покатился по невысокому склону в ручей.
Зубы первого оборотня лязгнули в сантиметре от уха Глеба. Он вновь увернулся и ударил оборотня мечом в живот. Лезвие соскользнуло с твердой и жирной от слизи шкуры чудовища.
Промахнувшись в прыжке, оборотень развернулся и вновь бросился на Глеба. Секундной заминки Глебу хватило, чтобы отпрыгнуть в сторону, схватить с земли ольстру, развернуться и встретить оборотня выстрелом в грудь.
Пуля, начиненная огвоздками и крестовинами из белого железа, разворотила зверю грудь и раздробила нижнюю челюсть.
Глеб развернулся, чтобы выстрелить в другого оборотня, но оказался недостаточно быстр. Зверь подмял его под себя и попытался схватить его зубами за лицо. Перевернув ольстру поперек, Глеб уперся ею оборотню в челюсть и, изо всех сил сдерживая огромного зверя, прохрипел:
– Замята... Помоги...
Зубы оборотня, острые, длинные, крючковатые, покрытые черной слизью, щелкнули у самого лица Глеба.
– Замята... – вновь позвал Глеб, сдерживая монстра из последних сил.
Зубы чудовища щелкали все ближе и ближе. Черная слизь капала Глебу на щеки, зловонное дыхание обдавало ему лицо. Руки Глеба дрогнули, и он понял, что не сможет больше удерживать оборотня.
И тут что-то со свистом рассекло воздух, и оборотень замер. Глаза зверя погасли, тело обмякло, и Глеб одним рывком скинул его с себя.
За спиной у зверя, сжимая в руках окровавленный скрамасакс, с бледным, перекошенным от ужаса лицом, стоял Анчутка. Глеб вскочил на ноги и огляделся. Оба зверя были мертвы.
– Замята! – позвал Глеб, хрипло дыша. – Замята, мать твою, где ты?
– Да тут я, тут.
Где-то наверху послышался треск веток, и вслед за этим дознаватель неуклюже спрыгнул с дерева на землю.
– Кончено, – с облегчением проговорил он. – А вы молодцы.
Глеб холодно взглянул на дознавателя и сказал:
– Я звал тебя на помощь. Ты слышал?
Тот отвел взгляд и нехотя кивнул:
– Слышал. Но какой от меня толк. Я всего лишь княжий дознаватель и не привык махать мечом.
– В следующий раз, – хрипло проговорил Глеб, – я не стану тебя защищать. Просто возьму и скормлю оборотням.
– Ты защищал свою шкуру, а не меня, – беззлобно возразил Замята.
Дознаватель отвернулся, подошел к одному из мертвых чудовищ, глянул на его оскаленную, оцепеневшую морду и покачал головой:
– Ну и харя. Такого во сне увидишь, не проснешься. Первоход, а разве оборотень после смерти не должен превратиться в человека?
– Должен, – ответил Глеб.
– А почему этот не превращается?
– Спроси у него.
– Грубый ты, Первоход, – со вздохом проговорил Замята. – Эй, Анчутка! – Дознаватель дружески хлопнул коротышку по плечу. – А ты молодец. Не будь ты нелюдем, мы бы могли стать друзьями. Верно?
Коротышка улыбнулся и кивнул.
– Ну вот, – сказал Замята. – И помирились. Куда дальше, Первоход? Может, сделаем привал и перекусим?
– Мы наделали много шума, – проговорил Глеб, внимательно оглядывая деревья. – Если освежеватели услышали нас, они скоро будут здесь.
И словно в подтверждение его слов, в отдалении вновь послышался треск ломаемых веток.
Замята насторожился и пробормотал дрогнувшим голосом:
– Вот леший... Кажется, ты прав.
– Нужно уходить, – сказал Глеб. – Проверьте оружие и одежду – все ли в порядке.
Анчутка и Замята проверили одежду, удостоверились, что мечи в ножнах, а ножны – на поясах.
– Теперь идем, – сказал Глеб. – И не отставать от меня.
Глеб повернулся и зашагал в черную, пахнущую сыростью и тлением чащобу.
10
– Страшный какой лес, – сказал Замята, шагая по буеракам и напряженно оглядываясь по сторонам. – Никогда не думал, что лес может быть таким страшным. И звуки тут какие-то не те. И запах. И эти постоянные сумерки. Интересно, здесь когда-нибудь бывают солнечные дни?
– После тумана – нет, – ответил Глеб.
Замята опустил взгляд и тревожно проговорил:
– А туман-то до конца не сошел. Стелется вдоль земли. Будто притаился и выжидает.
