– Нет, я не поеду, пока вы не покажете нам, что вы прячете под платьем.
Глаза виконтессы расширились еще больше.
– Как вы смеете возражать мне!
– Я почувствовала что-то, налетев на вас. Лорд Данрейвен и ваш муж что-то слышали. Так снимите же плащ и покажите, что вы прячете.
Лицо леди Хиткоут превратилось в маску холодной ярости.
– Вы самая худшая из всех неблагодарных девчонок, каких я только встречала. Вы не имеете никакого права требовать от меня, чтобы я что-то сделала!
– Дорогая, – сказал ее муж голосом, который прямо-таки источал скуку по поводу происходящего, – вы просто распахните плащ и покажите им, что вы ничего не прячете, тогда они извинятся за свою возмутительную грубость и мы сможем наконец поехать домой.
– Я не сделаю ничего подобного! – воскликнула леди Хиткоут.
Миллисент глубоко втянула воздух и сказала:
– Леди Хиткоут, к сожалению, мне кажется, что вы и есть светский вор.
Возгласы изумления и ужаса раздались вокруг, но Миллисент не отрывала взгляда от подозреваемой. Если она ошиблась, ей придется покинуть Лондон и больше сюда не возвращаться – именно так, как это произошло с ее матерью.
Чандлер обнял Миллисент за плечи и сказал:
– Я согласен с мисс Блэр и не могу позволить вам уехать, пока вы не убедите нас, что ничего не прячете.
Тогда виконтесса изобразила обморок – и упала на руки виконта, едва не сбив его с ног. Она умоляюще посмотрела на мужа и сказала слабым голосом:
– Скажите им, что я не обязана этого делать. И не желаю этого делать. Я должна немедленно ехать домой.
Явно обретя некую твердость, ее муж указал носом на Миллисент и рявкнул:
– Вы обвиняете мою жену в столь чудовищных вещах после всего, что она для вас сделала. Ваше поведение вызывает у меня негодование. Неужели вам не знакомы такие понятия, как стыд и хорошие манеры?
– Вашу жену обвиняет не только Миллисент, – сказал Чандлер. – Я тоже обвиняю, а теперь еще и все эти люди, – добавил он, указывая на небольшую толпу собравшихся.
В ответ на эти слова лорд Хиткоут высокомерно усмехнулся, посмотрел на свою жену и сказал:
– Дорогая, докажите же, что эта девчонка и граф ошибаются, и я отвезу вас домой.
Виконтесса обеими руками вцепилась в лацканы его фрака. Ее лицо выражало отчаянный страх и ярость.
– Я не могу. Я не хочу. Я не хочу! – закричала она, возмущенно отталкивая мужа.
Леди Хиткоут попыталась забраться в карету самостоятельно, но поскользнулась на ступеньке и упала ничком; и когда она рухнула на землю, все собравшиеся услышали лязг и звон металлических предметов, бьющихся друг о друга.
Виконтесса попыталась встать, и снова послышался лязг металла. Ночной воздух наполнился разъяренным и удивленным бормотанием толпы. Когда же лорд Хиткоут и Чандлер стали помогать беспомощной даме подняться, лязганье усилилось.
– Что это такое? – в ужасе спросил виконт, потрогав выпуклость под юбкой виконтессы.
Обвиняемая громко застонала и прислонилась к дверце кареты. Ее взгляд устремился в пространство, похоже, никого и ничего не видя.
Миллисент стало не по себе от жалобного повизгивания, которое издавала эта немолодая женщина.
– Дорогая, дорогая, что происходит? – спрашивал ее муж так же чопорно, как и двигался.
Леди Хиткоут принялась шарить в своей просторной юбке, пока не нашла сбоку длинный разрез, скрываемый складками. Раздвинув их, она сунула руку в большой карман и вынула оттуда серебряный чайник и серебряный поднос.
В третий раз за этот вечер в тихом воздухе раздались изумленные восклицания.
Чандлер посмотрел на Миллисент, и в груди у него шевельнулось дотоле незнакомое чувство. Они это сделали! Они вместе нашли светского вора.
Шум в толпе стал громче.
– Кто-нибудь, позовите полицию, – распорядился Чандлер.
Глава 18
«Любовь ведь смотрит сердцем, не глазами. Не зря слепым Амура рисовали». Спросите об этом хотя бы мисс Доналдсон. Ее отец согласился на предложение сэра Чарлза Райта.
Лорд Труфитт
Из светской хроники
Несмотря на поздний час, толпа вокруг кареты Хиткоутов становилась все плотнее. Прибыла полиция, виконтесса и ее муж были допрошены и увезены. Чандлер и Миллисент долго разговаривали с полицейскими
