— Не уверен, что это стоит делать, — бросил Джеймс ей в спину.
Кортни остановилась и замерла. Обернувшись, она окинула брата долгим взглядом.
— Почему?
— Николь уверяет, что я изменил ей.
— А ты? — Кортни пристально взглянула на брата.
— Разве я был на это способен тогда? — Джеймс невесело усмехнулся.
Подойдя к брату, она взяла его за руки и посмотрела в глаза.
— Я не знаю, что за путаница произошла шесть лет назад, но я все выясню, — пообещала она.
— Не надо, слишком много времени прошло.
— Ну как знаешь, — неожиданно сдалась Кортни. — Если что, я всегда на твоей стороне.
— Да, спасибо.
Отойдя от окна, он сел за стол и включил компьютер.
— Ладно, не буду тебе мешать. — Кортни направилась к двери.
Взявшись за ручку, она обернулась.
— Все будет хорошо, братишка!
Джеймс посмотрел на нее и улыбнулся.
— Я знаю.
Кортни вышла.
Секретарша уже не обращала на нее внимания. Погруженная в работу, она кропотливо набирала текст на компьютере.
Оказавшись в коридоре, Кортни на мгновение остановилась. Затем проследовала к себе в кабинет, захватила сумочку и снова вышла. Она понимала, что не сможет больше ждать ни секунды. И Джеймс здесь был ни при чем.
Кортни требовалось разобраться со своим прошлым и с тем, почему Николь позволила себе разорвать их отношения шесть лет назад в одностороннем порядке.
Николь находилась в офисе одна. Мелани и Клайв уехали на запланированные встречи. Николь осталась, чтобы в случае чего принять клиентов.
— Я тебе говорила, что нам нужен помощник, — не смогла не подколоть ее Мелани перед уходом.
— Да, и я думаю этим вплотную заняться, когда закрою заказ, — ответила Николь.
— Как знаешь. — Мелани послала ей воздушный поцелуй и упорхнула.
И вот теперь Николь уже час маялась без дела.
Хотя… Ей еще надо было созвониться с Шерил и договориться о встрече и о новом проекте. Правда, Джеймс настаивал на своем личном присутствии. Но Николь не собиралась во всем идти у него на поводу. Она исправит свою ошибку. Джеймс для этого был совершенно не нужен.
Еще когда разрабатывался проект планировки его спальни, Николь конечно же могла повлиять на вкусовые пристрастия Шерил, объяснив ей, что вся та пошлая помпезность, которая ей так импонирует, может в крайнем случае подойти для отеля, но никоим образом не годится для частного дома. Но она не стала это делать. Желание досадить Джеймсу было слишком велико и перевесило разумные доводы в поддержку правильного решения.
Николь вздохнула. Вполне вероятно, что встречи с Джеймсом можно было избежать, не будь она так зациклена на своих обидах. Прошло уже столько лет! А ничего не изменилось в ее восприятии произошедшего.
И Джеймс… Он занял оборонительную позицию, утверждая, что не изменял ей. Как же так? Она видела все собственными глазами! Николь задумалась, припоминая события прошлых лет…
Она нашла письмо в своей машине. По забывчивости она частенько оставляла окно неплотно прикрытым, и лишь удача (а возможно, и дряхлость самого «мустанга») уберегала ее от угона автомобиля. Сев за руль, Николь сразу же увидела его: белый четырехугольник, лежавший на панели. Заинтересованная, она взяла его и развернула.
Буквы запрыгали у нее перед глазами. Что это?! Чья-то злая шутка? Николь еще раз всмотрелась в записку, внимательно прочитала адрес. А может, это письмо попало к ней по ошибке? Но нет, на обратной стороне бумаги явственно видно ее имя. Господи! Что же происходит?
Она медленно завела двигатель и вырулила со стоянки университета.
В последнее время Джеймс был слишком занят и они стали реже видеться. Он объяснял это новым проектом, который они запускали с отцом. И Николь верила ему.
Джеймс познакомил ее со своей семьей. Он представил ее как свою девушку. Николь и подумать не могла, что за какие-нибудь несколько месяцев их отношения станут настолько серьезными.
Ей сразу же понравился отец Джеймса. В Эдварде Доноване чувствовался властный мужчина, но в то же время, общаясь с окружающими, он никогда не позволял себе повелительных наклонений, всегда уважительно разговаривая с собеседником. Высокий, подтянутый, в свои шестьдесят он выглядел моложе своих лет. И лишь загорелое лицо, испещренное морщинами, а также умные, проницательные глаза выдавали его истинный возраст и житейскую мудрость, приобретенную с годами.
Сьюзан Донован, мать Джеймса, была на несколько лет моложе своего мужа. Невысокого роста, худощавая, она гордо держала голову, умудряясь смотреть на окружающих сверху вниз. Черты лица ее были несколько резки, а нос немного велик. Но в целом она выглядела потрясающе, обладая отличным вкусом и замечательной командой, включавшей в себя личных косметолога и парикмахера, в которых она видела не живых людей, но некую абстракцию, призванную ублажать, холить и выполнять ее малейшие капризы.
Иногда Николь казалось, что даже к ней Сьюзан относится с пренебрежением. Однако ради любимого Николь готова была вытерпеть и не такое.
К тому же у Джеймса была еще сестра Кортни. Кортни, с которой Николь дружила и которой поверяла почти все свои тайны. Как-то незаметно девушки настолько стали близки, что считали себя почти сестрами, до такой степени родственными казались им собственные души.
Да, Николь приняли в семью.
И иногда ей даже страшно было от осознания того, сколько счастья неожиданно вошло в ее жизнь.
Порой ей казалось, что это нереально. И судьба поймет это и все отнимет у нее.
Господи! Она словно в воду глядела.
Николь притормозила около общежития и вышла из машины. Записку она взяла с собой.
Уже находясь в своей комнате, она несколько раз перечитала ее, пытаясь разобраться, кому и зачем было нужно это написать.
Желание поехать по указанному адресу и лично убедиться в правдивости прочитанных слов было очень велико.
Но в то же время что-то останавливало ее.
Взяв в руки мобильный телефон, Николь набрала нужный номер.
— Здравствуй, милая! — Джеймс отозвался лишь после пятого гудка. — Прости, я не могу сейчас разговаривать. Я перезвоню, как только освобожусь.
— Конечно. — Она положила трубку и улыбнулась.
Все это ерунда.
И это письмо. Просто кто-то завидует ей.
А Джеймс ее любит. Он свяжется с ней, они поговорят, и все будет хорошо.
Порвав записку на мелкие кусочки, Николь выкинула ее в пластиковое ведро, находившееся у нее под рабочим столом.
Через три часа оторвавшись от тетрадок и книг, Николь вдруг поняла: что-то не так.
Она не сразу сообразила, в чем дело, и лишь потом догадалась — Джеймс так и не перезвонил!
Подозрения сразу же холодной змеей заползли в ее сердце.
Но она отогнала их и снова взяла в руки телефон.
