– Куда вы направлялись?
– В Челябинск.
– У вас там родственники?
– Нет.
– Значит, командировка?
– Нет.
Козлов не знал, как объяснить причину своей внезапно случившейся поездки.
– Мне было страшно, – осторожно произнес он.
– Почему?
– Я накануне увидел во сне, будто убил старуху.
– Чугунной сковородой? – быстро уточнил Большаков.
– Да, – ответил Козлов и сжался.
– Дальше, – попросил доктор.
– И когда я неожиданно увидел этот дом… Тот самый дом, в котором произошло убийство…
– А как вы его увидели?
– Ехал в автобусе, вдруг вижу – очень знакомый дом. Я узнал его, понимаете? Там, во сне, видел – и вот узнал.
– И что было дальше?
– Вышел из автобуса, иду к дому и все там узнаю. Тот же двор, тот же подъезд…
– Который видели накануне во сне? – уточнил Хургин.
– Да. Поднялся по лестнице, вижу дверь и знаю, что именно за этой дверью и произошло убийство. И тут выходит женщина…
– Из-за этой самой двери?
– Нет, из квартиры напротив. Она выходит и говорит, что старуха убита. Представляете? – Козлов даже вздрогнул, вспомнив, как все происходило. – Я едва с ума не сошел.
– А как в квартире все происходило? Вы видели это в своем сне?
– Да.
– И все выглядело так, будто это вы проделывали?
– Да.
– Вы себя видели при этом? Будто со стороны.
– Нет.
– Значит, могли быть и не вы?
Козлов задумался, помрачнев.
– Мне все время кажется, что это я.
– И сегодня? Ночью, когда последнее по времени убийство произошло, – тоже были вы?
– Да.
– И этот сон ничем от предыдущих не отличался?
– Нет.
– Вас эта беседа утомляет? – неожиданно спросил Хургин.
– Да, – признался Козлов. – Я иногда теряю нить разговора.
– Хотите отдохнуть?
– Нет, зачем же. Спрашивайте.
– Давайте тогда перейдем к следующему случаю. Одну девушку вы оставили в живых, – сказал Хургин и тут же поспешно поправился: – Ну, не то чтобы вы… Там, во сне…
– Я понимаю, – кивнул Козлов. – Пусть это буду я, не обращайте внимания.
– Там, во сне, вы ее оставили жить, хотя прежде все без исключения люди в ваших снах погибали. Почему вы ее пощадили?
– Я ее не щадил. Думал, что убил ее. Она упала и казалась мертвой.
– А если бы не казалась мертвой – вы бы ее добили? – спросил Хургин.
Козлов бросил быстрый взгляд на Большакова. Тот сидел, строго поджав губы.
– Наверное, убил бы, – сказал Козлов с усилием.
– Почему? Вы были настроены агрессивно?
– Я почему-то знал, что все должны умереть. Это вообще странно… – Козлов вскинул голову. – В моих снах как будто установка заложена, что дело должно обстоять так, а не иначе. Вот эта девушка, например, ее не должно было быть там.
– Почему?
– Не знаю.
– А она приезжая, – неожиданно подключился к разговору Большаков.
– Значит, он прав, говоря, что девушка оказалась в квартире случайно? – удивился Хургин.
– В какой-то мере да. Она приехала из другого города и должна была вскоре уехать.
Хургин посмотрел на Козлова. Тот пожал плечами.
– Хорошо, – сказал Хургин. – Рассказывайте дальше.
– О чем?
– Вы говорили о том, что во сне знали, что должно быть так, а не иначе.
– Ах да! – вспомнил Козлов. – Это действительно так, и меня это самого удивляло. Я вхожу в чужую квартиру – и всегда знаю, кто там есть. Заранее знаю, понимаете?
– А как вы это объясняете?
– Никак!
– Так не бывает.
Козлов потерянно пожал плечами: у меня, мол, бывает.
– Хорошо, пусть так, – согласился Хургин. – Но вы можете обрисовать будущую жертву?
– Какую – будущую?
– Человека, который погибнет в следующий раз?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю. Я вижу их только во сне.
– У вас было хорошее детство? – неожиданно спросил Хургин.
– Хорошее – это какое?
– Вы свое детство по-доброму вспоминаете?
– Мне было хорошо, пока была жива мать.
– Вы рано ее потеряли?
– Мне исполнилось восемь, когда она погибла.
– Извините.
– Ничего.
– И вы остались жить с отцом?
– Нет. Отец бросил маму, когда меня еще не было.
– Кто воспитывал вас после смерти матери?
– Я рос в детском доме.
– И отец не пытался вас разыскать?
– Нет. Я его никогда не видел.
– У вас не было никого из родственников?
– Кто-то был, наверное. Но я о них практически ничего не знал.
– Вы были замкнутым ребенком?
– Нет.
– Вы так уверенно отвечаете…
– Потому что знаю, что не был замкнутым.
– Я потому усомнился, что сейчас вы не производите впечатление контактного человека, – добродушно рассмеялся Хургин, демонстрируя свое расположение к собеседнику.
– Жизнь такая, – огрызнулся Козлов. – Не располагает к радости.
