хотелось продолжать там работать, не хотелось так, что ты предпочел пойти служить срочную. Почему?
Надоело. — Я вкратце изложил свою (или Паркинсона?) теорию насчет старения структур с их неизбежным впадением в окончательный маразм. — Работа не ради результата — ради бумажки. Скучно. И люди там — что ни рожа, то харя…
Стерляжий криво улыбнулся.
Ответ принят. А почему после армии ты не устроился работать в место, более отвечающее твоим способностям? Скажем, в техотдел московского представительства какой-нибудь иностранной фирмы — ну «Самсунг» там или «Хьюлетт-Паккард»? Зарабатывал бы куда больше.
И за эти деньги кланялся бы всякому сопляку в белом воротничке? В «Водоканале» лучше. Эвелина наорет, ты ответишь, вот и скуки нет.
— У нас не заскучаешь, обещаю. Я промолчал.
Почему не возражаешь? — спросил Стерляжий с интересом. — Дескать, я, то есть ты, еще не дал согласие здесь работать и так далее…
Я еще не дал согласие здесь работать, — с чувством повторил я. Помолчал и добавил: — И так далее.
Ты не круглый идиот, а значит, согласие дашь, — сказал он. — Ты не глупый хитрец, а значит, твое согласие будет искренним. Всему свое время, мы тебя не торопим. Можешь спрашивать, я отвечу.
Могу я по крайней мере узнать, где меня вынуждают работать? — спросил я.
В Корпорации, — повторил Стерляжий. — В моей группе.
И это все?
Для начала да.
Надеюсь, что с законом…
Закону нет до нас дела, — оборвал Стерляжий. — Объяснить почему? Курицу, несущую золотые яйца, не режут, даже если она ненароком клюнет хозяина или нагадит не там, где нужно. Уничтожить нас можно, но невыгодно. Прибрать к рукам — выгодно, но нереально. Кто несет золотые яйца, тот может диктовать условия.
И на какой же срок рассчитана моя… эта… командировка? — спросил я..
Навсегда.
В каком смысле?
В прямом. Нет, мать ты увидишь, конечно… спустя какое-то время. За нее не беспокойся. Ей будут пересылать заработанные тобой деньги, немалые, между прочим! За ее здоровьем будут следить лучше, чем сумел бы сделать ты. Время от времени ты будешь посылать ей телеграммы и получать ответные. При случае поговоришь и по телефону. Но твоя так называемая командировка — навсегда, Свят. Пойми и проникнись этим. От нас не уходят.
«Вернее, уходят только вперед ногами», — захотелось поправить мне, но я смолчал. Стерляжий произнес эти слова на редкость буднично, без малейших признаков патетики. И я ему поверил.
— Скоро ты сам захочешь остаться, — добавил он почти добродушно.
Вот в этом я совсем не был уверен.
Он назвал величину моей новой зарплаты — действительно немалую, но не чрезмерно большую. Оно и к лучшему. Получив несусветные деньги, мама может подумать, что я подрядился чистить скребком ядерные реакторы.
Среди мучивших меня вопросов был один, задавать который прямо сейчас, пожалуй, не стоило. Но сдержаться я не мог и не хотел.
А бить меня по голове было обязательно?
Хм… Вообще-то я бы не развалился, если бы извинился перед тобой, — сообщил Стерляжий. — Но извиняться я не буду, потому что сделал то, что надо было сделать. Только не думай, что, шарахнув тебя по затылку, я испытал удовольствие. Тебе от этого легче?
— Нет.
Тогда могу выразить тебе благодарность от себя лично, но лучше пусть это сделает начальник охраны. Ты его, кстати, видел, это такой высокий, Глебом Родионовичем зовут… Как-никак благодаря тебе мы перекрыли еще один неучтенный лаз. Теперь в той твоей норе такие решетки, что и автоген не сразу возьмет. Плюс сигнализация.
И часто ему приходится говорить спасибо? — спросил я.
Чаще, чем хотелось бы… Чего ты хочешь, место такое. Тут за восемь столетий столько нарыли — внукам хватит изучать. Надежных схем коммуникаций нет и никогда не было. Понятное дело, свою территорию мы по возможности заизолировали, но все равно: то диггер какой-нибудь просочится через неизвестный лаз, то просто обормот вроде тебя…
Спасибо.
Пожалуйста.
А что это за варианты — первый, второй, третий? -спросил я.
Какие варианты?
Те, о которых вы спорили.
А, — сказал он. — Услышал? Ушастый больно. В общем, третий вариант ты сейчас ощущаешь на себе.
А первый?
Стерляжий поморщился.
Я бы не хотел об этом говорить.
А все-таки?
— Исчезновение. Тебя бы не нашли, уж извини. Предосторожность. Одержимый любознательностью человек нырнул под землю на свой страх и риск и не вернулся. Бывает.
— Совсем не нашли бы?
— Ну как сказать… — Он пожал плечами. — При очистке канализационных стоков, может, и нашли бы. Гиляровского читал?
Я содрогнулся.
А второй вариант?
Амнезия. Укол — и все. Тебя находят на мостовой в людном;месте, везут в вытрезвитель, оттуда, разобравшись, переправляют в психбольницу и через год-два выписывают относительно здоровым. Правда, многому придется учиться заново — ну, вилку там держать, мочиться не мимо унитаза и так далее. Со временем такой пациент начинает узнавать родных и вспоминает кое-что из своей прошлой жизни. Но не все.
А если он вспомнит вот это? — Я показал глазами на цех..
Спишется на шизоидный бред, а поскольку пациент сохраняет рассудок, он сам начинает считать реально увиденное своими фантазиями. И уж во всяком случае, помалкивает о них — кому охота снова в психушку? Даже если он заговорит — у нас хорошее прикрытие. Есть одна серьезная контора, а в ней специальная группа, занимающаяся исключительно нашей безопасностью. Но ты прав, мы редко идем на второй вариант…
В основном на первый?
На морде Стерляжего обозначились желваки.
Да, — жестко сказал он, — на первый. Надежнее. Тебе это не нравится? Могу утешить: мне тоже. Поэтому мы работаем над совершенствованием второго варианта. Добьемся стопроцентной гарантии — первый вариант отменим совсем. Вот так вот.
А добьетесь? — с ехидцей спросил я.
Безусловно. Ломать — не строить. Это уж точно.
Значит, выбора у меня нет? — спросил я.
— Только между этими тремя вариантами, — сказал Стерляжий. — Мы выбрали, теперь выбор за тобой.
За вами, — сказал я. — Что?
