Черт его знает. Блестящая, хотя и не металлическая пластина на поверхности генератора, пластина, прикосновение к которой включает энергошнур, — зачем она? Ведь первое, что приходит в голову человеку, впервые увидевшему генератор, — коснуться ладонью пластины. В результате нашедший артефакт «черный» старатель остался без головы, а более осторожный Исмашюв потерял полпальца.
Находка единична — в случае подарка человечеству так и должно было быть. Трудно предположить, чтобы могучие иноприлетяне начали разбрасывать по Земле артефакты, как конфетти. Если же речь идет о животном, способном к самостоятельному расселению по метагалактике, приходится признать, что данная форма жизни чрезвычайно редка. Ни на Клондайке, ни на Медузе не найдено ничего подобного, да и на Земле артефакт провалялся немало тысячелетий, прежде чем на него случайно наткнулись. По всей видимости, попавший к нам единственный энергогенератор пережил несколько делений и метаморфоз, завершившихся появлением Лаза, после чего впал в спячку. Не исключено, что все эти квазиорганизмы находятся в спячке до сих пор, ибо не замечено, чтобы Кошачий Лаз хотя бы один раз открылся спонтанно, как не замечены и самопроизвольные «включения» генераторов и приемников. Что до управления ими, то ведь и Гальвани успешно управлял лапкой дохлой лягушки, а из кристалла рубина, устроенного много проще энергогенератора, совсем нетрудно извлечь лазерный луч.
Управлять мы умеем. С пониманием дело обстоит много хуже.
Ни до чего определенного я так и не додумался, ни одного противоречия не разрешил и с горя начал читать соображения, высказанные людьми поумнее меня. Сложные построения прикормленных Корпорацией ученых-экспертов повергли меня в беспросветное уныние. С немалым трудом продравшись сквозь баррикады неудобопонятной терминологии, я обнаружил замаскированное «ничего пока не известно» и откровенное, очень знакомое «дайте еще денег». Что до вскрытия «объектов исследования» или просвечивания оных жесткими лучами, то таковые эксперименты ввиду запредельной энергетики «объектов» были запрещены руководством Корпорации раз и навсегда. Даже на Луне: Луна человечеству еще пригодится. Проект созданий испытательного полигона на одном из астероидов также был отклонен — то ли по причине дороговизны, то ли из-за боязни, что и такого удаления от Земли окажется недостаточно. Что до меня, то я бы предложил провести испытания на Медузе — мне пиявок не жалко.
Потом опять наступало время таскать платину, и я шел стирать разницу между умственным и физическим трудом. Вернувшись к компьютеру, читал результаты очередного гадания на кофейной гуще: мол, не исключено, что объекты 1, 2 и 3 (генератор, приемник и кольцо) представляют собой особую форму материи, вернее, даже праматерии, самопроизвольно образовавшуюся вскоре после Большого взрыва, когда ни о каких звездах и галактиках еще не могло быть и речи. Мол, каждый объект является, возможно, законсервированной будущей мини-вселенной, и если однажды он спонтанно рванет… Далее шли семиэтажные формулы, «осторожные предположения», снова формулы и такая скучная нудятина, что зубы ныли. — У тебя глаза красные, — сказала Надя, незаметно подкравшись сзади. — Как у Аскольда. — Как ты можешь видеть мои глаза? — без особого удивления спросил я, поворачиваясь. — Они у меня пока не на затылке. — Вот именно «пока». Досидишься — будут. Не пора ли делом заняться? Стерляжий уже вовсю икру мечет. — Ну и что? — спросил я. — Как что? Отправляемся через сорок восемь часов. Тянуть нельзя — отвыкнем от нормального веса, придется снова восстанавливаться. Ждать либрации, потом тащиться на Землю, потом опять сюда… Нам это надо? — А Грыжа на что? — сказал я, пытаясь поймать Надю за талию и привлечь к себе.
Она ловко ускользнула. — Грыжа — средство опасное, сам знаешь. То ли восстановишься, то ли наоборот… Свят, убери руки!.. Хочешь, чтобы из-за тебя опять все сорвалось, да? — В тот раз экспедиция сорвалась не из-за меня, — холодно напомнил я и убрал руки. — Извини, я нечаянно… Просто до сих пор жалко. Какой момент был! Все готовы, в отличной форме, и на Грыже как раз был пересменок… А тут ты… то есть не ты, а этот Берш… Прости, Свят, я нечаянно… — Прощаю, — сказал я мрачно. — Мне только интересно: долго мне еще придется доказывать всем и каждому, что я не верблюд?
Она вздохнула: — Боюсь, что долго… Ты только не бери в голову, это получится само собой, я знаю… — Да ладно, — махнул я рукой. — Я все понимаю. А только я не слепой. Трудно переключиться, да? Аскольд мне руку жмет, а сам волком смотрит. Стерляжий, по-моему, до сих пор сам с собой воюет: сознание ему говорит одно, а подсознание — другое… — Аскольд на тебя не потому так смотрит, что ты был Бершем, — сказала Надя. — Мне ты можешь верить. Он тебе другого простить не может — того, что ты, а не он предложил назвать планету Надеждой. Кстати, спасибо тебе огромное… — Не за что. — Есть за что. — В ее глазах мелькнула лукавинка. — А скажи-ка: как бы ты назвал планету, если бы меня звали, например, Полиной? — Тогда планета стала бы Поляной, — объявил я. — А что, вполне адекватно. Есть там поляны, я видел. — А если бы… м-м… Евлампией? — Тогда Лампой. Яркой такой. Тамошнее солнце хорошо светит и прямо в глаз. Как у дантиста: надо в рот, а она в глаз. — А если…
Хватит, а?-Ладно, хватит. Все равно ведь придумаешь, знаю я тебя…
Надя приблизилась и положила ладони мне та плечи. Мне сейчас же захотелось обнять ее, но я чувствовал, что она начеку и готова отстраниться. И все равно я таял, как снеговик в апреле. Как кусок льда под солнцем Надежды.
— Только не сейчас, Свят, — прошептала она. — Не время. Потом, после экспедиции…
~ Почему не до? — спросил я. — Аскольд приревнует? — И это тоже, — согласилась она. — Сейчас ни к чему. Но главное — наша безопасность зависит от тебя. Может, ты все же немного поработаешь? — А я чем занимаюсь? — возмутился я. — В игрушки играю?
~— По-моему, ты носишь воду решетом. Разве нет? — Пока не знаю. Пытаюсь вот с Лазом разобраться… — С блоком управления? — Нет, с самим Лазом. Отчего да почему. — Ну и как, есть результаты? — Нет. — Я покачал головой и страдальчески сморщился. — Чего и следовало ожидать, — спокойно сказала Надя. -Займись лучше блоком. Оно насущнее.
— Тебя Стерляжий прислал? — заподозрил я. Надя рассмеялась: — Он сам готов прийти и дать тебе накачку. Тебе очень нужен очередной втык? — Дилетант он насчет втыков, — пробормотал я, — куда ему до генерала Бербикова.
— Все равно незачем дразнить гусей и начальство. Я почувствовала, что он на взводе, и пришла раньше. Скажи честно, я не права?
Я не стал спорить. Когда дело касалось людей, Надя всегда была права, я это знал. А когда дело доходило до техники, прав был я. Поэтому, как только Надя ушла, я вздохнул, выключил монитор и побрел быть правым.
Глава 4
— Не обеспечишь стабильный контакт — останешься здесь и будешь обеспечивать, — посулил Стерляжий серьезным голосом, прозвучавшим сквозь дыхательную маску глухо и несколько бубняще. — В крайнем случае мы там и без тебя справимся. — Обеспечу, — небрежно бросил я.
Я знал, что говорил. Я отладил блок управления и испытал его в работе. Канал связи с Надеждой устойчиво держался целые сутки. Сквозь разверстый Кошачий Лаз в шлюзовую нанесло ветром сухих листьев, крылатых семян, травинок и прочего мусора. Лаз работал как порядочный. Не сомневаюсь, что мы могли бы поймать какое-нибудь из тамошних животных, если бы знали его диету и положили в шлюзовую камеру подходящую приманку.
Контакт с Надеждой держался бы и дольше, но я вырубил его сам и попробовал варьировать параметры управляющих команд. В результате фильмотека обогатилась новыми роликами с Квашни, Тундры и марсоподобной планеты номер пять. Более того, мне удалось пополнить «лавку миров» еще двумя планетами и получить несколько интересных видеокадров. Изучать их во всех подробностях я не стал — у меня и без того дел хватало, и я не собирался оставлять безработными экспертов Корпорации.
Я проверил оба блока управления Лазом, основной и резервный, более того, я вынул и протестировал отдельно каждую печатную плату. Все работало, как швейцарские часы, но это-то мне и не нравилось. Пусть никто не в силах объяснить физическую природу закона подлости (или закона Мэрфи, если угодно), но закон, этот действует и последствия его разрушительны. Честно говоря, я предпочел бы,
