– Значит, ты веришь, что нас не обманут? – спросил я.
– Надо же чему-то верить, – вернул он мне мои слова. – Расслабься. Обман – это человеческое. Ореолиты не обманывают. Мнительность – серьезный порок и ужасно неудобный к тому же.
Помолчал и добавил:
– Ты ведь сам им веришь, разве не так?
Действительно, я верил.
Вилли уже пищал челюстями, наворачивая из тарелки какое-то сложное блюдо. Я сосредоточился и представил себе, что на столике вырастает тарелка с дымящимся тушеным мясом с подливкой. Получится, нет?..
Получилось. Поверхность столика вспучилась, и через минуту на ней выросло то, что я заказал. Появилась даже вилка, хотя о ней я как-то не подумал. То ли корабль покопался в моем подсознании, то ли попросту решил, что вряд ли я такая свинья, что стану лопать ртом прямо из тарелки.
– А говорил, что не голоден, – хохотнул Вилли. – Давай наворачивай.
На столе начала расти неизменная бутылка и два бокала.
– Опять? – спросил я. – А кто говорил, что…
– Это безалкогольный глисс, – пояснил Вилли. – Глупо, понимаю, но не кефир же пить… Попробуй, тебе понравится. Трезвенничек.
Это я-то трезвенник?.. Ну ладно. Возражать я не стал, мне просто стало жутко интересно, как можно приготовить безалкогольный глисс. Это все равно, что безалкогольный спирт или негорючий керосин. Проще всего было махнуть рукой: мол, ореолиты всемогущи, но тем сильнее мне хотелось понять, как оно достигается, это всемогущество.
И еще интереснее было разобраться с вопросом: хватит ли моего мозга, чтобы понять это?
По убеждению ореолитов, наверняка нет. Но я не люблю ничего принимать на веру. Помнится, в начальной школе я проверил сложением всю таблицу умножения, прежде чем сделал вывод – это вещь, надо ее зазубрить.
Правда, в данный момент меня в первую очередь интересовал другой вопрос.
– Значит, я теперь мусорщик? Принят в штат?
– Так точно, – ответил Вилли, доскребая с тарелки соус.
– Мы будем работать вместе?
– Как минимум выполним два-три задания. Может, больше. Потом ты получишь собственный корабль.
– Что-то я не получил пока никакого задания…
– Ты его получил, – не согласился со мной Вилли. – Просто еще не осознал. Куда тебе хочется отправиться в данный момент?
Я хотел сказать «на Твердь», но сказал иное:
– М-м… на Прииск. Или на Землю?.. Пожалуй, сначала все-таки на Землю, а потом на Прииск.
– Точно. А для чего?
В этот момент я похолодел, внезапно поняв, что знаю для чего.
– Чтобы спасти обе эти планеты, – прошептал я. – Биотехники Прииска добились некоторого прогресса в культивировании «темпо»… на свою беду.
Вилли молча кивнул.
На этот раз мы не воспользовались возможностью не очень спешного путешествия по внешнему уровню Ореола с пролетом сквозь звезды и туманности Галактики – Вилли приказал кораблю мгновенно перенести нас на околоземную орбиту.
Светились города – мы плыли над ночной стороной планеты. На Земле города всегда светятся, потому что никто там не встает с рассветом. Странные они все же, эти миллиарды избалованных цивилизацией людей, мнящих себя пупами Вселенной и потому легкомысленных до предела. Притащить на Землю выращенную на Прииске культуру «темпо» – это ж надо было додуматься! Уж лучше туннельную бомбу с часовым механизмом, не поддающимся отключению!
Ореолиты были по-своему гуманны, в том числе и по отношению к нам, мусорщикам. Они не приказали нам с Вилли зачистить всю планету, как это было сделано с Марцией, – они послали нас исправить положение точечным уколом, выжечь немногое, чтобы спасти остальное. Сначала на Земле, потом на Прииске. Черт побери, зачем это им?
– Чего ради ореолитам спасать кучу мусора? – задал я вопрос.
Вилли пожал плечами.
– Не знаю. Может, они исповедуют принцип «живи сам и давай жить другим», насколько это в их силах. Я бы хотел так думать.
– Есть и другие гипотезы?
– Сколько угодно. Например, ореолиты берегут душевное здоровье своих работников с прагматичной целью повысить их рабочий ресурс. Наш с тобой ресурс.
Он тихонько вздохнул. В глазах на миг появилась тоска.
– А только все равно ресурс когда-нибудь исчерпывается…
– И тогда – в Мечту?
– Наверное.
– А что так невесело?
– Это навсегда, понимаешь? Мне не нравится слово «навсегда». Рай ли, ад ли – все равно не нравится. Я даже не знаю, буду ли я там бессмертен, в моей Мечте. Хорошо бы нет. Вечность – это для меня чересчур много.
– Но прожить там подольше захочется ведь?
– Это уж само собой…
Узкий серпик Луны вышел из-за подсвеченного приближающимся рассветом края планеты. Все-таки у прародины человечества ненормально большой естественный спутник. Кажется, ничего подобного нет ни в одном из освоенных людьми миров, если не считать Близнецов А и Б – это две почти одинаковые планеты, обращающиеся друг вокруг друга в системе Белой звезды. А уж на что, казалось бы, Вселенная горазда на выдумки! Взять хотя бы Каплю – ведь жидкая же планета, здоровенная, вдвое больше Земли, и из одной воды состоящая! Чудо космологическое. Так у нее естественного спутника вообще нет.
– Как работать будем? – спросил я.
Вилли прищурился.
– А ну-ка… Куда была переправлена культура «темпо» с Прииска?
– В Североевразийский центр биологических исследований, – уверенно ответил я, хотя секундой раньше не знал ответа. – Восточнее Оленегорска, севернее Ловозерских тундр. Пять с половиной квадратных километров особо охраняемой территории вокруг горы Верхний Уньявр. Триста квадратных километров запретной зоны. Лаборатории заглублены в гранит на сто-двести метров. При Центре имеется жилой поселок, тысяча восемьсот жителей…
– Достаточно. Все верно.
– Что ты собираешься сделать?
– Ну что, что… – Мой наставник развел руками. – Снести гору, выжечь Центр дотла. Проще некуда. Одна бомба.
– А поселок?
Вилли рассвирепел.
– Да! И поселок тоже! А ты что предлагаешь – проникнуть за охраняемый периметр и выкрасть сейф? Каким образом, хотел бы я знать? Очнись, Ларс! Кто мы с тобой вне корабля? Люди. Обыкновенные люди, смертные и ограниченные в возможностях. Тебе не терпится умереть? Что молчишь? Вот ответь мне: ты почти стопроцентно уверен, что после смерти попадешь в свою Мечту, и ты готов умереть ради этого прямо сегодня? Ну ответь мне, я слушаю.
Нет, я не был готов к этому. Во-первых, дело в «почти». Вдруг меня все-таки обманывают? Я же не знаю этого и не представляю, как узнать. Во-вторых, кто станет жить в моей Мечте – я или человек, похожий на меня? В-третьих, умирать довольно противно, я знаю.
– Те тысяча восемьсот человек тоже не готовы умереть прямо сегодня, – тем не менее сказал я.
