Вилли плюнул.
– Как угодно. Нет, я что? Я ничего. Мне не больше всех надо. Не хочешь, как проще, делай, как сложнее. Только сначала придумай, а потом уж делай!
– Можем ли мы заставить корабль нанести точечный удар? – спросил я.
– Чтобы не задеть поселок? – прищурился Вилли. – Ну, допустим, можем. И что? Погибнут не тысяча восемьсот, а допустим, сто восемьдесят. Раз уж ты такой большой гуманист, тогда ответь: почему эти сто восемьдесят должны умереть? Тысяча восемьсот для тебя много, а сто восемьдесят, выходит, в самый раз?
– И это плохо. Но лучше, чем тысяча восемьсот.
– Чем меньше, тем лучше? Браво. Я аплодирую. А как насчет одного-единственного замученного ребенка ради всеобщего счастья? Что молчишь? Не знаешь такую дилемму? Не тужься изобретать новое, все уже изобретено до нас. Все сформулировано. И ни на что нет готовых ответов. Ты осмелишься решить за этих людей, кому из них жить, а кому нет? Решай.
– Сукин ты сын, – сказал я с чувством.
Вилли расхохотался.
– Не морочь себе голову, – посоветовал он. – Для справки: кое-кто уже готовит вооруженный налет на Центр с целью овладеть «темпо». На это брошены серьезные средства, вербуются наемники, идет подготовка… Ничего у них, конечно, не получится, потому что Центр охраняется лучше, чем золотой запас метрополии, но убитые, безусловно, будут. Много убитых. Может, и не сто восемьдесят, а меньше, но тоже предостаточно. А может, и гораздо больше, так что смотри… Ты можешь убить людей действием, а можешь и бездействием. Тебе решать. Я за тебя решать не стану.
Он демонстративно зевнул и отвернулся.
В моей голове царил сумбур. Для начала я попытался извлечь из нее сведения насчет предполагаемого нападения на Центр и не преуспел. Наверное, ореолиты не посчитали нужным вводить меня в курс дела. Или Вилли попросту сочинял на ходу…
Нет, не сочинял. Я вспомнил себя-подпольщика, себя-партизана, себя-патриота. Какие чувства владели бы мной, узнай я о том, что метрополия получила «темпо»? Нет, хуже того: получила монополию на «темпо»! Разве не поддержал бы я авантюрный план налета на Центр – конечно, в предположении, что он был бы для нас достижим? И спрашивать нечего. Безусловно, поддержал бы! Быть может, даже возглавил. Тут либо пан, либо пропал. При таком раскладе надо решаться и при ничтожных шансах на успех. Состорожничал – позволил землянам и дальше распоряжаться в колониях на правах хозяев. Наглых хозяев! Убил надежду на тысячу лет вперед. Риск оправдан.
И если все же не удастся овладеть «темпо», если охрана Центра окажется на высоте, то следует уничтожить Центр. Впрочем, его в любом случае следует уничтожить. Лучше всего термоядерной бомбой мощностью в несколько мегатонн. Хорошо бы прорваться с ней в подземелья Центра, но и взрыв такой силы на поверхности, вероятно, будет иметь смысл…
Так действовал бы прежний Ларс Шмидт. И не знал бы сомнений. Тот молокосос был деятелен, глуповат и оттого счастлив.
С тех пор он слегка поумнел, во всяком случае, стал больше доверять собственным глазам и ушам. Великое превратилось в мышиную возню, Твердь получила зыбкую видимость свободы, веками копящееся раздражение колонистов вырвалось без цели и смысла, пар не доделал работу и ушел в свисток. Стоило бедствовать и лить кровь!
Ах, как приятно, наверное, было бы почувствовать себя этаким демиургом, властителем судеб копошащихся внизу человеческих букашек, мусорщиком человечества! Разве не сладко ощущение практически безграничной власти над человеческими судьбами? Насладись же им, слуга Ореола, мусорщик, бывший рядовой человек! Почему не хочешь?
Потому что мне приказали, честно ответил я себе. Потому что уничтожить «темпо», не считаясь со случайными жертвами, – не мой план, он мне навязан. И пусть этот план правилен и разумен – он все равно не по мне.
Точечный удар – надо же! Надо полагать, Вилли говорил о направленном ядерном взрыве не очень большой, но достаточной мощности, скажем, килотонн в пять-десять. Своды подземных галерей рухнут, лаборатории будут разрушены или по крайней мере обесточены на более-менее долгое время, что приведет к гибели нежного штамма. При этом, разумеется, погибнет весь находящийся под землей персонал и некоторая часть персонала наземного, но поселок в основном уцелеет. Насчет гибели одного из десяти – вполне вероятный прогноз.
Одно только меня не устраивало в этом плане: он мне не нравился.
– А если десять тысяч человек погибнут при землетрясении, – очень вовремя повернулся ко мне Вилли, – ты точно так же станешь корить себя за то, что не спас их? Я мог бы выяснить, где и какие пласты придут в движение, гораздо точнее земных геофизиков. Координаты эпицентра с точностью до километра и время с точностью до часа. И на Земле, и на любой другой планете. Должен ли я оповестить об этом власти?
– Должен, – сказал я.
– Ха! В качестве кого – мусорщика Ореола? Или в качестве господа бога? Мне поверят?.. Нет, ты скажи, мне поверят?
– Вряд ли.
– Точно. Уже прогресс. Ты не безнадежен. – Вилли хмыкнул. – Троянцы не верили Кассандре, а ведь она была своя. Теперь ответь, что лучше: преждевременная смерть ничтожной горстки людей или зачистка всей Земли по образцу Марции? Учти, куратор дал мне понять, что не настаивает на выполнении этого задания. Если мы не выполним данную работу, ее сделает Ореол – ты знаешь как. Ореолу в общем-то безразлично, существует ли Земля. Это наше, человеческое дело.
– Вот я и займусь его решением, – сказал я.
– Пытаясь спасти как можно больше людей?
– Вот именно.
– Ничего не получится, – заявил Вилли. – У тебя мало шансов пройти даже внешний периметр охраны, а уж дальше… Сам догадайся, какие охранные меры приняты. Автоматика, люди с пальцем на нажатой кнопке, ложные объекты, ловушки для любопытных, блокировка уровней… Не удивлюсь, если темпированные охранники в придачу. А главное – лучшие специалисты своего дела из числа тех, кто обеспечивает безопасность президентов, монархов и владельцев крупнейших корпораций. Уймись, Ларс, шансов нет. По-моему, я предлагаю разумный выход.
Я понимал это. Уж кем-кем, а злодеем Вилли не был. Он уничтожил бы объект направленным взрывом и ради душевного спокойствия забыл бы о погубленных жизнях. Помнил бы о спасенных. Из чистого человеколюбия он дружески предлагал мне сделать то же самое. Я не мог.
И сам не понимал – почему?
Потому, быть может, что достаточно насмотрелся на кровь бессмысленных жертв и не хочу больше?
Возможно. Только это не отговорка, это вообще ничто. Сотрясение воздуха, бестолковый электрический шум в синапсах. Кому, кроме меня, интересно, на что я насмотрелся на какой-то задрипанной сырьевой планете, о которой слышал в лучшем случае каждый десятый землянин!
Одному мне это интересно.
Но кто сказал, что этого мало?!
Глава 6
Отказавшись участвовать, Вилли по крайней мере согласился ответить на вопросы, а у меня их накопилось немало. В разведшколе нас учили добывать сведения, а не устраивать диверсии. Из моего партизанского прошлого могло кое-что пригодиться, но этого было мало. Земные десантники на Тверди не создавали особо охраняемых зон, ограничиваясь блок-постами, патрулями и слежкой из космоса. И этих мер хватало до появления у нас «темпо». Легко понять, что опыта проникновения в сверхсекретные объекты у меня не было и не могло быть.
Но то, что не было его и у Вилли, повергло меня в легкий ступор. Как же так?.. Потребовалось несколько минут, чтобы я понял: иначе и быть не могло. Незачем. Находясь в черном корабле, мусорщик абсолютно
