...У входа в солдатскую столовую стоит мальчик с протянутой шапчонкой в руке. В нем трудно узнать Марата,— до того преобразило его отрепье нищего... Он низко кланяется выходящим и входящим солдатам, всем своим видом вымаливая хотя бы корочку хлеба. А солдаты просто не замечают его.
К Марату подходит хмурый полицай с винтовкой.
— Ты чего тут околачиваешься, падла вшивая?!— набрасывается он на Марата.
— Дяденька...— лепечет сжавшийся от страха Марат,— может, у вас хоть сухарик остался...
— Я тебе дам сухарик, рвань паршивая!.. А ну геть отселева!..— замахивается полицай прикладом на Марата. Хлопчик насовывает на голову пустую шапчонку и все еще мнется.
— Тебе что, особое приглашение требуется?..— полицай сгребает Марата за шиворот и ведет со двора.
За воротами полицай продолжает идти рядом с мальчиком, подталкивая его в затылок. Осмотревшись по сторонам, быстро говорит, не глядя на Марата:
— ...завтра каратели едут жечь Вишневку... Отправляется рота с восемью пулеметами… Подъезжать будут не с местечка, а с противоположной стороны, чтобы отрезать село от леса... По улице, которой шел сюда сейчас, не иди,— там с сегодняшнего дня пост... Завернешь в переулок направо и выйдешь прямо на огороды...
С этими словами полицай подталкивает Марата в затылок, тот с разбегу падает, поднимается и идет без оглядки один.
...На опушке леса, замаскировавшись в густом ельнике, сидит на лошади Парамонов. Глядит в бинокль на кусты на лугу, прилегающему к окраине местечка.
Рядом стоит оседланная лошадь Марата. Парамонов нетерпеливо осматривает в бинокль все открытое перед ним пространство, ожидая Марата, ушедшего в местечко к солдатской столовой.
А Марат, словно из-под земли, вырастает прямо перед самым носом коня. Конь от неожиданности шарахается в сторону, а Парамонов инстинктивно хватается за пистолет...
— Ты как это... что даже в бинокль тебя не поймал?!— удивляется начальник разведки.
— Вы же сами учили меня... Как мышь... Даже тише мыши...
...Во весь опор мчатся по лесной дороге Парамонов с Маратом. Уж очень срочное донесение везут они в отряд. Дорога каждая минута.
...В лесу Марат держит под уздцы коня Парамонова и свою лошадь. Тревожно прислушивается к наплывающему гулу. Парамонов лежит в засаде. Командир поднимает вверх руку и резко рубит ею воздух... Почти одновременно грохают залпы автоматных очередей и гранатных взрывов. Слышны крики обезумевших от неожиданности карателей...
Напряжение Марата дошло до предела, он пулей летит к месту боя, где Парамонов.
А тот неподвижен... Марат тормошит его за руку, но рука уже мертвая... Мальчик хватает лежащий рядом автомат и со стоном отчаяния разряжает его в карателей.
С криком «ура» подхватываются цепи партизан и бросаются в атаку на уцелевших врагов.
...Над перелеском, где произошел бой, еще некоторое время клубится дым горящих машин, слышны стрельба и крики, но уже ясно, что враги, прибывшие уничтожить деревню Вишневку, сами уничтожены. О результатах можно судить по количеству трофейного оружия, которое на нескольких подводах везут партизанские телеги, несут партизаны, возвращаясь на базу.
Обоз замыкают две подводы, на которых лежат раненые, и третья, самая последняя. За ней ведет за поводья двух коней заплаканный Марат...
Рядом с ним шагают помрачневшие командир и комиссар отряда. На телеге — прикрытый ватником Парамонов.
...Марат несет охапку свежей травы. Раскладывает ее равномерно в кормушке у коновязи. Несколько таких охапок кони уже съели, но и эта оказалась не лишней...
К коновязи спешат партизаны во главе с Лариным. Это — группа отрядных разведчиков. Ларин-—их новый командир вместо выбывшего Парамонова.
Разведчики молча разбирают седла, висящие на перекладине, быстро седлают коней...
Марат подходит к Ларину.
— А мне с вами можно?— несмело спрашивает мальчик нового командира.
— Нет, Марат...
— Почему? Меня дядька Парамонов всегда брал с собой...
— А я не всегда буду брать тебя с собой... И потом, здесь нет ни дядек, ни племянников... Есть командир и боец-партизан... Я теперь твой новый командир, а ты партизан-разведчик в моем подчинении... А командиру вопросы не задают. Понял?
— Ага.
— Опять «ага»... Ты когда научишься отвечать?..
— Понял!
— А раз понял, то и молчи...— урезонивает Ларин Марата. Заканчивает седлать коня.— Дело, понимаешь, рисковое...— мягчеет командир разведчиков.— Едем в очень опасную разведку... Дошли слухи, будто нас собираются окружать... Надо разузнать, что и как... А ты пока погуляй дома...
Остальные разведчики уже оседлали коней, мигом очутились в седлах.
— За мной!..— скомандовал Ларин.
Кони рванули с места, и партизаны скрылись в лесном полумраке. Марат некоторое время смотрел вслед умчавшимся, осененный какой-то внезапной мыслью...
...К баньке заброшенного лесного хутора один за другим осторожно пробираются ребята. И каждый, подойдя к двери, подавал сигнал:
— Ку-ку!..
Дверь открывалась и поглощала пришедшего...
А в самой баньке уже около десятка ребят. Сидят на полу, только Марат выше всех, потому что примостился на ступеньке полка. На нем нет привычной партизанской формы, которая так возвышала его в глазах сверстников, когда он нес по селу знамя отряда. Марат сейчас такой же замызганный деревенский мальчишка, как и все, сидящие на полу баньки.
Но внимание обращено только к нему.
— Ну так...— обвел он взглядом сидящих.— Дома знают, куда вы пошли?
— Нет!— в один голос ответили хлопчики.
— Молодцы... А теперь вот что... Хотите стать партизанами?..
Крик радости и одобрения вырвался из детских ртов...
— Ша!..— пресек Марат оживление.— Вы же на тайном сборе, а не на улице!..
— А нас тут не накроют?— спросил кто-то.
— Нет,— успокоил Марат.— Тут был хутор лесника, хозяина фашисты расстреляли, а хату сожгли... Сюда больше никто не должен прийти. Да и посты расставлены... Но кричать не надо...
Ребята зашикали друг на друга и снова впились горящими глазами в Марата.
— Так вот вы с сегодняшнего дня — партизаны... Только, знаете, какие?.. Секретные...
— Ой!..— захватило дух у ребят.
— Каждому из вас я скажу отдельно, куда он должен пойти, а когда придете, постарайтесь незаметно увидеть — сколько там танков, пушек, машин, на которых привезли солдат... И все это крепко-накрепко держите в уме... Пока не вернетесь домой. А дома напишите на бумажке,— и чтоб никто не видел!.. Бумажку отдайте Леньке... Вот ему...— Марат положил руку на голову сидящего рядом с ним Леньки.— Поняли?
— Ага.
— Может, где-нибудь в деревне и меня встретите, так меня не знаете!.. Ни-ни!.. Чтоб и не глянули даже!
— Ой...— еще больше захватывала дух у ребят предстоящая таинственность.
Марат поднялся со ступеньки.
— А теперь повторите за мной партизанскую клятву... Все тоже поднялись на ноги.
— Обо всем... никому... ни слова!..— полушепотом раздельно произнес Марат.
Таким же напряженным полушепотом ребята повторили клятву вслед за Маратом.
...План по окружению партизанской зоны большими силами немецких частей пришел в движение. Где-то по дороге двигалась колонна автомашин с карателями... Их увидел один из мальчишек, посланных Маратом следить за продвижением и скоплением врага. Другой хлопчик притаился в придорожных кустах и не отрывал глаз от дороги, считая про себя проходящие грузовики с солдатами... Третий прильнул к щели на чердаке хаты, и до его слуха донесся лязг танковых гусениц... Четвертый, играя с дружком в мяч, подсчитывал в уме количество пушек и минометов, прицепленных сзади грузовиков...
Сам Марат, зарывшись в копну сена на огороде, считал по пальцам ряды солдат, проходивших по улице.
...В штабной землянке склонились над картой четверо: командир, комиссар, начальник штаба, Ларин. Марат — в сторонке.
Ларин показывал на карте, где и в каких пунктах сосредоточены силы противника, окрух<ившие отряд.
— ...в этой деревне исходные позиции занял батальон эсэсовцев, сюда ни в коем случае нельзя выходить...
— А на Казимировку?— показал командир на карте.
— Здесь вроде бы только рота автоматчиков...
