наиболее богатых погребений классического периода.
Полихромная керамика майя I тысячелетия н. э.
В апреле 1971 года в Нью-Йорке, в клубе Гролье,при активном содействии известного американского археолога М.-Д. Ко была открыта выставка «Письменность древних майя».
В музеях и частных коллекциях удалось собрать большое число изделий майя I тысячелетия н. э. из глины, камня и кости с изображениями и короткими иероглифическими надписями. Большинство предметов происходило из грабительских раскопок и, естественно, не попадало до сих пор в поле зрения ученых. Особое место на выставке занимала значительная коллекция изящных глиняных сосудов с многоцветной росписью. На каждом из сосудов рядом с короткой надписью имелось обычно изображение. Таким образом, эта древняя керамика в значительной мере была похожа на рукописи майя XII—XV вв., где также изображения богов и мифологи ческнх персонажей сопровождались пояснительным текстом. К тому же форма многих иероглифов на глиняных вазах почти не отличалась от знаков рукописей, что облег чало их сопоставление.
Издав после завершения выставки три больших альбома древнемайяской керамики, М.-Д. Ко ввел в научный оборот совершенно новый вид источников для I тысячелетия н. э., одновременно и письменных и изобразительных. Это дало ученым возможность приступить к исследованию громадного по объему и совершенно нового материала по искусству, религии, философии и письменности древних майя, который находился до сих пор почти в полном забвении.
М.-Д. Ко впервые осуществил общий анализ майяской керамики и поставил вопрос о ее назначении, тематике росписей и содержании имеющихся там иероглифических текстов. По мнению этого исследователя, все росписи на полихромной глиняной посуде I тысячелетия н. э. ограничены приблизительно четырьмя основными мотивами: правитель, сидящий на троне в окружении слуг и сановников; божество со старческим лицом, выглядывающее из раковины, — бог «N» (с раковиной улитки на спине); два юных персонажа в богатых одеждах, внешне похожие друг на друга; божество в виде летучей мыши с символами смерти на крыльях.
Эти сцены, как правило, сопровождаются короткими, стандартными по форме иероглифическими надписями. Середину их образуют иероглифы, передающие понятия дороги и смерти, тогда как завершает надпись не совсем понятный пока эпитет, относящийся, видимо, к правителю. Между этими более или менее понятными иероглифами стоят знаки в виде голов различных богов, большинство из которых ассоциируется со смертью и подземным миром.
Показательно и то, что все найденные до сих пор в ходе археологических раскопок целые сосуды подобного рода происходят только из самых богатых и пышных гробниц и погребений, принадлежавших, по-видимому, царям и высшей аристократии майя. И сцены и тексты, запечатленные на этих изящных вазах, относятся к подземному царству смерти.
Но М.-Д. Ко пошел еще дальше и заявил, что в полихромной майяской керамике мы имеем все, что осталось от очень большой и сложной иконографии царства смерти и его богов и что эти сведения каждый древний гончар получал из иероглифической книги, которая описывала путешествие души в подземное царство.
Представления майя и нахуа из Центральной Мексики о вселенной и смерти во многом были общими. Над плоской поверхностью прямоугольной земли находилось тринадцать слоев небес, каждый из которых имел свое божество. Под землей располагалось подземное царство, которое, согласно некоторым источникам, состояло из девяти ярусов. Души воинов, погибших на поле битвы или от жертвенного ножа, и души женщин, которые умерли при родах, направлялись прямо на небо, в рай бога солнца, тогда как утонувшие и умершие от болезней, связанных с водой и молнией, шли в рай бога дождя.
Однако для большинства людей финалом служил подземный мир — ужасное, холодное и темное царство, где бродила до момента своей окончательной гибели душа умершего. Maim из низменных лесных областей считали, что вход в преисподнюю, которую они называли «Метналь» или «Шибальба», — это отверстие в земле в районе Альта-Верапаса в горной Гватемале. Оттуда бьет ужасный фонтан из крови и сгнивших тел. Во время своего страшного путешествия по владениям богов смерти душа человека подвергается различным трудным испытаниям, ярко описанным в ацтекских и майяских мифах. Например, она должна пересечь реку из крови — для этого при похоронах приносится в жертву собака-поводырь, помогающая преодолеть этот местный Стикс. Наиболее красочное описание преисподней дано в «Пополь- Вух» — священной книге майя-киче, занимавших господствующее положение в горной Гватемале накануне испанского завоевания в XVI в.
Одна часть этого великого народного эпоса посвящена подвигам божественных близнецов и их конечной победе над владыками Шибальбы. В начале этого древнего предания рассказывается, как первую пару близнецов заманили в Шибальбу двенадцать страшных владык царства смерти. Они устроили близнецам ряд испытаний и ловушек и в конце концов принесли их в жертву после неудачной для близнецов ритуальной игры в мяч.
Дочь одного из правителей Шибальбы волшебным образом забеременела от слюны подвешенной к дереву головы близнеца. Когда скрывать беременность стало невозможно, девушка бежала на поверхность земли, где родила Хунахпу и Шбаланке — вторую пару героев-близнецов. Подобно своим отцу и дяде, они также очень любили играть в мяч. Их шумная возня привлекла внимание владык подземного царства, и те позвали близнецов вниз, чтобы расправиться с ними, как это случилось с их предшественниками. Однако Хунахпу и Шбаланке обманули властителей Шнбальбы. Юноши послали впереди себя москита, который, кусая поочередно каждого из двенадцати правителей, заставил их назвать свое имя. в результате чего те потеряли свою магическую силу. Правда, близнецам пришлось пройти через разного рода суровые испытания, которые выпадали, вероятно, на долю души каждого умершего человека, — Дом Летучих Мышей-Убийц, Дом Обсидиановых Ножей, Дом Мрака[48]. В Доме Мрака они должны были провести ночь, куря, но не искурив сигар и не использовав лучин, предоставленных им правителями преисподней. Близнецы вышли из положения, посадив на кончики своих сигар светлячков и привязав к лучинам пучки красных птичьих перьев, имитируя тем самым и курение и огонь.
В конце концов герои-близнецы превратились в пару акробатов (или шутов), совершающих всевозможные волшебства и чудеса перед владыками Шнбальбы. Особенно заинтересовал последних один фокус, когда близнецы рубили друг друга на кусочки кремневыми ножами и затем оживляли вновь. Два главных правителя преисподней, названных Хун-Каме и Вукуб-Каме, попросили проделать с ними то же самое. Близнецы выполнили первую часть их просьбы — изрубили их на куски, но не воскресили. Правители Шнбальбы вынуждены были признать свое поражение, а герои-близнецы поднялись на небо, где превратились в Солнце и Луну.
Самое поразительное в открытии М.-Д. Ко состоит в том, что он впервые установил для ряда полихромных сосудов майя I тысячелетия н. э. прямые совпадения с мифом о приключениях героев- близнецов в подземном царстве из эпоса майя-киче «Пополь-Вух».
Чаще всего на этих вазах появляется изображение пары юношей с метками богов на теле. Их богатые одежды и украшения свидетельствуют о статусе правителей. М.-Д. Ко назвал их «юными правителями», но это и есть почти наверняка герои-близнецы майяского мифа — Хунахпу и Шбаланке. Иногда они показаны в противоборстве с парой старых богов, которые определенно являются верховными владыками Шибальбы. Один из этих старых богов — бог «N» в рукописях майя — изображен с раковиной улитки на спине. Другой — бог «L» — имеет головной убор из перьев, увенчанный волшебной совой, и обычно курит сигару. На уникальной вазе из коллекции Принстонского университета (США) один из близнецов изображен вытаскивающим бога «N» из раковины. Одновременно близнец-победитель занес за спиной руку с кремневым ножом для решающего удара. Наверняка перед нами — финальный акт повествования «Пополь-Вух» о гибели верховных правителей Шибальбы.
Ужасные боги — Летучие Мыши — еще одна тема, встречающаяся в росписи классической керамики майя. Перекрещенные кости и «глаза смерти» на крыльях связывают этих чудовищ с обитателями Дома Летучих Мышей в «Пополь-Вух».
Менее очевидна связь с этой тематикой загробного цикла сосудов с дворцовыми сценами. На них правитель, сидящий на троне, очевидно, занят разговором со своими подданными, которые демонстрируют
