сосуда 19 из Небаха (горная Гватемала) — правитель, сидящий на платформе, накрытой циновкой, — и фигура правителя «Вихрь Дротиков» на сосуде 26 из первого альбома 1973 г. с батальной сценой — одно и то же лицо. Больше того, военачальник-након «Ястреб, Бросающийся Вдаль» с вазы с изображением батальной сцены представлен и на этом новом сосуде. Он стоит на коленях перед троном правителя, выражая ему знаки смирения и покорности. На поясе накона отчетливо видны подвешенные человеческие головы, которые были отрублены, вероятно, у поверженных врагов в ходе сражения. Таким образом, не подлежит сомнению, что в обоих случаях на керамике изображены вполне реальные исторические лица и конкретные примечательные события из их жизни.
В 1978 г. археолог Персис Кларксон (США) выпустила в свет новую большую работу о полихромной керамике майя I тысячелетия н. э. Она изучила в музейных и частных коллекциях Мексики, Гватемалы, Канады, США и Западной Европы свыше 230 неизвестных ранее сосудов с изображениями и иероглифическими надписями. Согласно ее наблюдениям, большинство исследованных поли-хромных ваз происходит из горных и низменных областей Гватемалы, но есть отдельные образцы из Чьяпаса (Мексика), Белиза и Гондураса. Среди наиболее распространенных мотивов данной керамики П. Кларксон называет человеческие жертвоприношения, дворцовые сцены, очистительные обряды, ритуальную игру в мяч и т. д.
«Многие из представленных здесь сцен, — подчеркивает она, — действительно описывают события, происходившие в подземном царстве смерти с душами умерших... Однако я предполагаю, что в ряде случаев росписи на сосудах майя изображали и реальные исторические события и факты»[51].
Парные отверстия для починки, наряду со следами сильной изношенности и потертости днища сосуда, обнаружены ею только на самых изящных образцах полихромных ваз, причем наиболее часто — на сосудах с богами и сценами наземной жизни. Ясно, что они были сделаны не только для немедленного помещения в гробницы в качестве погребальных даров, а вполне могли служить и для повседневного обихода высших слоев майяского общества. Во всяком случае, именно такие сосуды показаны на некоторых росписях вблизи фигуры правителя и даже на его троне.
В ряде случаев удалось связать исторических персонажей, упомянутых на керамике в сценах и в надписях, с персонажами, запечатленными на каменных рельефах. В качестве примера можно сослаться на женщину из царской фамилии города Тикаля, которая вышла замуж за представителя правящей династии города Наранхо. Она изображена на стелах 3, 24, 29 и 31 в Наранхо, а ее именной иероглиф есть на одной вазе из первого альбома М.-Д. Ко.
Многие расписные сосуды изображают правителей, сидящих на тронах, похожих на каменные скамейки из дворцовых построек классических городов майя. В этих дворцовых сценах с крыш свисают занавески и слуги выглядывают из-за спинки трона и из-за колонн, чтобы быть свидетелями каких-то важных событий. Внутри дворца можно заметить блюда и чаши с цветами, едой и питьем, вазы для очистительного обряда. Правителю подносят птиц, пищу и т. п. Здесь представлены сановники, слуги, женщины, пленники, приносимые в жертву, шуты, музыканты и танцоры. Для передвижения за пределами дворца правитель использовал паланкин или носилки.
Свыше пятидесяти сосудов изображают человеческие жертвоприношения через обезглавливание и последующие ритуальные празднества с танцами и музыкой.
Наличие уникальной полихромной керамики, найденной при научных раскопках в Тикале и в Алтар- де-Сакрифисьосе, предполагает, что эти изящные и оригинальные расписные вазы приносились из одних городов в другие в качестве погребальных даров. Видимо, каждый правитель имел свою «личную» вазу, сделанную либо при его жизни, либо родственниками после смерти, чтобы увековечить его победоносные битвы и другие важные события его царствования. В то время как расписная керамика часто посвящена мифологическим событиям, там есть и явные фигуры людей в костюмах и масках, изображающих богов и зверей. Эта керамика использовалась, очевидно, длительное время, возможно, в качестве фамильных вещей, на что указывают парные отверстия для починки и заметно выщербленные от употребления основания сосудов.
К более осторожной интерпретации мотивов, запечатленных на полихромных вазах майя I тысячелетия н. э., призывает и другой известный исследователь — Дж. Джиффорд (США). «Мне представляется, — пишет он, — что изображения на цилиндрических расписных сосудах варьируются от портретов живых персон, одетых в обычные костюмы, до лиц, облаченных в ритуальные одежды и прикрытых масками различного назначения... Они часто касаются и ряда моментов майяской истории, связанных с реальными людьми»[52].
В городе Алтар-де-Сакрифнсьос археологи обнаружили в одном из храмов погребение женщины из знатного, возможно, из царского, рода. Среди погребальных даров, сопровождавших умершую, особенно выделяется изящная полихромная ваза цилиндрической формы, на которой изображена сложная сцена ритуала, связанного с похоронами. Тщательное изучение керамики из этой гробницы выявило наличие там помимо местных типов трех привозных сосудов из разных областей майя: Йашчилана, Тикаля и Альта- Верапаса (горная Гватемала). Примечательно, что два персонажа, которые и привезли с собой, по- видимому, эту великолепную керамику, изображены и на упоминавшейся выше вазе. Один из них — правитель Йашчилана, уже известный нам под условным именем «Птица-Ягуар». Другой — посланец правителя Тикаля, судя по эмблеме-иероглифу этого города. Все эти лица были, вероятно, приглашены в Алтар-де-Сакрифисьос на похороны своей знатной родственницы — женщины средних лет. Это событие, согласно календарной дате по эре майя, запечатленной на вазе из Алтар-де-Сакрифисьоса, произошло в 754 г. Посланцы трех городов привезли с собой в качестве даров умершей характерную для своих мест парадную посуду. Вероятно, в конце I тысячелетия н. э. у знати майя Центральной области существовал обычай взаимных визитов во время похорон представителей высшей элиты — визитов, которые сопровождались приношением ценных подарков знатному покойнику. Однако лишь немногие, главным образом царские, погребения имеют в составе своей утвари такие привозные полихром-ные вазы. Так, например, в Тикале в описанной выше богатейшей гробнице под Храмом I (ок. 700 г.) среди других вещей находилось девять глиняных расписных сосудов с изображением дворцовых сцен — правитель на троне в окружении слуг и придворных.
Следовательно, помимо большого числа керамики с мифологическими и религиозными сюжетами на тему подземного царства смерти и его ужасных обитателей художники майя изготовляли в I тысячелетии н. э. полихромные вазы с описаниями реальных, наиболее выдающихся событий из жизни конкретных правителей городов-государств.
Живопись.
Искусство настенной росписи древних майя получило самую широкую известность после открытия фресок в одном из храмов города Бонампак на реке Лаканхе в Мексике в 1946 г. Руины Бонампака находятся в 30 км от Йашчилана и в 55 км к юго-востоку от Пьедрас-Неграса.
Вокруг большой прямоугольной площади, вымощенной камнем, расположено несколько платформ, несущих на себе на разных уровнях каменные храмы. Храмы невелики по размерам, все они имеют сводчатое перекрытие. Храм Росписей, или Храм I, представляет собой небольшое здание из трех отдельных комнат, каждая из которых имеет свою наружную дверь. Фресковые росписи покрывают все стены помещений, от пола до потолка. Первоначально на поверхность стен был положен слой белой штукатурки толщиной от трех до пяти сантиметров. Затем, когда он еще был влажным, на него нанесли росписи оранжевого, желтого, зеленого, темно-красного и бирюзово-голубого цветов.
По мнению известного историка искусства Дж. Кубле-ра (США), сцены у входа изображают более ранние по времени события, чем сцены на задних стенах. Ниже дается его интерпретация содержания росписей.
Главное событие, запечатленное в помещении 1, — представление инфанта-наследника членам государственного совета в присутствии царской семьи и придворных. Сцена облачения в пышные костюмы трех важных сановников многочисленными слугами занимает входную стену. Ниже и на противоположной стене — шествие придворных вместе с музыкантами, танцорами, ряжеными в костюмах животных и т. д. Возможно, эта праздничная процессия и отмечает как раз «явление» инфанта народу.
В помещении 2 — центральной комнате — изображена на трех стенах битва, причины которой даны на
