яблоне?
— Не поверишь — тебя поджидаю.
Я увидела Эзергиль целиком — она сидела верхом на толстом суку, и лицо у нее было нарочито беспечное. Но мне показалось, что эта беспечность — только маска, как будто Эзергиль душит смех, а она его прячет.
— На твоем месте, — с загадочной усмешкой сказала она, — я бы в мастерскую сегодня не ходила.
— А что? — испугалась я. — Тоня не в настроении?
Эзергиль махнула рукой:
— Когда ты последний раз видела ее в настроении? Нет, дело в Катьке. Она рвет и мечет с самого утра. Говорит, когда ты явишься, она тебе глаза выцарапает. И замечу в скобках, я ее понимаю.
— А я нет, — машинально ответила я.
В первый момент до меня не дошло. Потом, обгоняя друг друга, явились две мысли: «Круто, демон все-таки разнес Дом Эшеров!» и: «Мамочки! Как она меня вычислила?!»
Эзергиль посмотрела на меня и вдруг фыркнула от смеха.
— А ты-то откуда знаешь, что случилось? — сообразила вдруг я. — Погодина всем растрепала?
— Что ты, — посерьезнела Эзергиль. — О таком не болтают. Это же позорище — ей, такой крутой, задала трепку девчонка-первогодок! Что касается меня… ладно, признаюсь. Я все видела своими глазами. Когда в Доме Эшеров начался беспредел, я подумала: нет, не могу пропустить такое зрелище!
Эзергиль снова развеселилась.
— Твое чудо-юдо с полчаса возило Катькиного стража мордой по чернозему, по-моему, из чистого садизма. Потом оно пошло громить Дом, а это ой как непросто! Вся структура — сплошной капкан, притом иззубренный, отравленный и под напряжением. Но твой демон — это какая-то машина смерти. Как говорится, впереди него все разбегалось, а позади все горело и рыдало. Короче, шел напролом и целенаправленно искал хозяйку. Может, Катька и отсиделась бы в каком-нибудь бункере, но гордость не позволила, а может, за стража стало обидно. Вылезла — и тут…
— Навалял? — с надеждой спросила я.
— Еще как! Ну, ты сама сегодня увидишь. Похоже, она вообще ничего не могла ему повредить и, когда поняла это, тут же сбежала. Демон доломал Дом и куда-то исчез. Чего ухмыляешься? Довольна?
— Ну так! А я и не знала, что у нее в Доме будет страж.
— Как же иначе? Защита своего мира — один из обязательных аспектов творения. В следующем семестре ты с этим еще столкнешься. А откуда ты взяла демона?
— Сама создала, — нагло соврала я.
Эзергиль посмотрела на меня с уважением.
— У тебя исключительный талант, — сказала она. — Только впредь будь поосторожнее. У мастеров свой этический кодекс, и весьма строгий. Если бы Погодина захотела подослать демона к тебе, ты бы на следующий же день загремела в психушку. Но она никогда этого не сделает, потому что тут же вылетит из училища, кем бы ни был ее папа. Так что готовься к репрессиям.
— Меня выгонят из училища?! — Теперь я испугалась всерьез.
— Тебя — нет, — добродушно сказала Эзергиль. — Ты ведь новичок, правил не знаешь. Антонина заступится. Она тебя знаешь как ценит!
Я смущенно хрюкнула. Вот уж не ожидала!
— Так, устроят выволочку, Тоня поорет немного для порядка. Да может, она и не узнает ничего. Вряд ли Катька захочет ей жаловаться. Она с тобой лучше лично разберется. Только демона к ней засылать — это все-таки перебор. Она, конечно, стерва, но меру надо знать.
— Погодина получила по заслугам! — заявила я с возмущением. — К твоему сведению, она меня убить пыталась. Помнишь, меня унесло, когда мы ездили на Оредеж? Ее работа.
— Этого не может быть, — сурово сказала Эзергиль. — Бред собачий.
— Но там не было течения! А когда поплыла я, оно появилось.
— Повторяю тебе еще раз: это абсолютно нереально. Хотя бы потому, что никто из нас не может творить вне стен училища. Я имею в виду, это не запрещено, а физически невозможно. Это что-то вроде блока, закладывается в программу обучения. Слишком большие соблазны, слишком опасно. В общем, забудь. Обычное недоразумение. Катька сейчас в мастерской. Пойди, объясни ситуацию, извинись.
— Никогда! — гордо ответила я.
— Ну и дура, — пожала плечами Эзергиль и отвернулась.
— Сама такая, — проворчала я, отходя от дерева.
Я вошла в мастерскую с холодком в груди, морально готовясь к серьезным разборкам. «Я не боюсь, — повторила я себе, наверно, в сотый раз, открывая дверь. — Я права, не она ». Как себя вести, я пока не придумала, все зависело от дальнейших Катькиных действий. «Может, действительно свалить, пока не поздно? — заговорил во мне трусливый внутренний голос. — Или подождать Антонину, при ней Погодина буянить не будет». — «Она хотела меня убить!» — возразила я. «Ну и что? — внутренний голос проявлял позорное безразличие к моей судьбе. — Может, это и не она. Помнишь, что сказала Эзергиль? Никто не может творить вне училища…» — «Но я-то могу!» — «И какой из этого вывод?» — «Вывод? Да вот какой…»
Новая, потрясающая мысль пришла мне в голову, но обдумать ее я не успела. В дверном проеме передо мной возникла Катька Погодина. Выглядела она так, как будто перенесла приступ лучевой болезни — бледная, руки трясутся, глаза желтые, щеки запавшие. Но лицо было злое-презлое.
— Ты! — рявкнула она, схватила меня за плечи и встряхнула так, что у меня лязгнули зубы. — Уродка малолетняя! Я тебя научу гадости подстраивать!
При виде свирепой Катьки вся моя неуверенность испарилась, вместе с сомнениями и угрызениями совести. Она была моим врагом, а я — права на сто процентов.
— А кто меня утопить хотел?! — яростно завопила я и изо всех сил толкнула ее в грудь. Погодина неожиданно легко потеряла равновесие и упала спиной на верстак, где стояли рядами клетки с тварями. Мастерская огласилась грохотом, хрустом и писком.
— Все в порядке? — испугалась я. — Ты цела?
Погодина ворочалась среди обломков клеток, пытаясь подняться, и продолжала осыпать меня проклятиями. Мелкое зверье с писком разбегалось во все стороны. Я хотела подать Катьке руку, но не рискнула приблизиться.
«Встанет, ведь и впрямь убьет, — подумала я. — Боже мой, вот-вот Антонина явится, а здесь такой хаос! И опять я виновата! И убирать мне! Валить надо, причем немедленно!»
Я развернулась, выбежала из мастерской, преследуемая руганью Погодиной, и помчалась к забору. «Яблонька-сударыня, укрой меня!» — задыхаясь, выкрикнула я кодовые слова, одним движением взлетая на дерево. Ветки плавно опустились за моей спиной. Кто-то испуганно вскрикнул: «Эй, не скинь меня ненароком!»
— А, ты еще здесь? — пытаясь перевести дыхание, прохрипела я. — Нет, ты видела эту психопатку? Как она на меня накинулась!..
— Не видела, но слышала, — ответила Эзергиль. — Замечу, что ты орала гораздо громче. Ну как, разобрались?
Вместо ответа я осторожно раздвинула ветки. Из мастерской никто не выходил. Я напрягла зрение, стараясь понять, что происходит за окнами. Вроде как Погодиной удалось встать, и теперь она копошилась, наводя порядок. Я ухмыльнулась с чувством мрачного удовлетворения: «В следующий раз трижды подумает, прежде чем наезжать!» Но тут мысль, ускользнувшая от меня перед побоищем, вернулась и мгновенно отравила всю радость победы. От наблюдательной Эзергили это не укрылось.
— Ты чего скуксилась?
— Так, подумала кое о чем.
— А ты не думай. Как говаривал мой египтянин, девушке вообще думать незачем.
В другое время я бы непременно отреагировала на подобную подначку пинком, но посетившие меня мысли были слишком важны. Что там сказала Эзергиль перед моим набегом на мастерскую? Никто не
