ГЛАВА 12
Шесть часов, станция метро «Пионерская»
Облака плывут и кружатся в пустоте небес. Благодаря пустоте превращения могут совершаться без конца.
На верху главной лестницы училища издавна было общеизвестное тайное место: площадка под самой крышей, пыльная, темная и заваленная всяким хламом. Года два-три назад я любила там прятаться, учинив какую-нибудь пакость товарищу по группе — например, толкнув под руку, смазав краску или пролив воду на акварель. Еще я уходила туда дуться, когда на кого-нибудь обижалась. Вот и теперь я сидела там, на верху лестницы, под чердачным люком, на куче старых мольбертов, и плакала навзрыд. Слезы стекали по щекам, и я их не вытирала, только слизывала соленые капли, затекавшие в углы рта. Потому что моя роль была сыграна, жертва принесена, сердце возвращено, и Князь Тишины сообщил мне, что покидает меня навсегда. Разве еще вчера я могла представить, что это известие так на меня подействует?
— Не уходи! Пожалуйста, останься, — безнадежно взывала я. — Ну, что мне теперь делать? Как я буду теперь жить? Ты мне нужен, очень нужен.
— Слушай, что за сопли? — звучал у меня в ушах раздраженный голос. — Сердце на месте? На месте. Бьется? Бьется. Что тебе еще-то от меня надо?
— Ты.
Я ощущала след его присутствия, но он был очень далеко, слабый-слабый, как многократно отраженный свет. И понимала, что он может исчезнуть в любой момент, а от меня ничего не зависит. Князь Тишины больше не нуждался во мне. Я чувствовала себя так, как будто у меня вырвали большую часть души.
— Если ты уйдешь, я умру, — прорыдала я, и от жалости к себе слезы снова полились ручьями.
— Да прямо! — холодно усмехнулся Князь. — А кто говорил мне на той неделе: «Пошел вон, призрак поганый»? А кто в меня позавчера стрелял?
— Моя жизнь потеряет смысл. Лучше убей меня сам, а потом уходи. Я больше ничего не прошу.
— Не вижу смысла. Все, спасибо за сотрудничество.
Ощущение присутствия неуклонно таяло, становясь практически неуловимым.
— Неужели я тебе абсолютно не нужна?! — вырвался вопль из глубины моего сердца.
— Хорошо, черт с тобой, — проворчал голос неожиданно близко. — Сегодня в шесть, метро «Пионерская», на выходе с эскалатора.
Я не поверила своим ушам, поэтому даже не сообразила, что нужно обрадоваться.
— Ты хочешь сказать, что мы там встретимся?
— Именно.
— Ты будешь… в человеческом обличье?
Пауза.
— Я приду в своем истинном облике.
— Как я тебя узнаю?
Пауза, потом усмешка.
— По глазам. Ладно, чао.
— Боже мой! — пробормотала я и поспешно глянула на часы. У меня было два часа. Можно пройтись до метро пешком. Сейчас гулять хорошо: все деревья и кусты в зеленых почках. Б моем распоряжении будет пара километров свободы и одиночества. Так, на память о прошлом.
ЭПИЛОГ
Два часа спустя
— Девушка, а девушка!
«О господи, только не это!!!»
— Можно с вами познакомиться?
— Нет, — прошипела я сквозь стиснутые зубы. Понимаю, невежливо. Но это уже пятый за последние десять минут.
— А почему? — не отстает ухажер, обликом похожий на гигантский кукиш. (К слову — Иван однажды ни с того ни с сего показал мне кулак, а потом объяснил: «Бот это — гнилой интеллигент. Кулак — голова, запястье — туловище. А это — показывает фигу — нормальный человек. Палец — голова, остальное — туловище». )
— Потому что я, блин, замужем.
— Ну и что? — И глазами зыркает по руке в поисках обручального кольца.
И ведь даже не убежать. Едва стою на высоченных каблуках. Не думала, что это настолько неудобно. Зато красиво, в чем убеждаюсь ежеминутно. Какая все-таки утомительная вещь красота. Ладно, придется применять крайние меры.
— Молодой человек, вы знаете, что такое липосакция?
Не знает. Вот дикарь, а еще на знакомство набивается.
— Это отсасывание жира из человеческого организма. Знаете, как выглядит человек после липосакции? Хотите, покажу? Глядите на меня внимательно, пожалуйста…
Ну вот, убежал, как ветром сдуло. Да, мне еще учиться и учиться обращению с мужчинами.
Красавицей быть утомительно, но, положа руку на сердце, страшно приятно. Чувствуешь себя центром мироздания, возвышаешься над толпой. Идешь — точнее, шествуешь — в некоем вакууме, как будто окруженная невидимой свитой. Все на тебя пялятся: парни с восхищением, девушки с белой завистью, тетки — с черной. Пока двигаешься, знакомиться не решаются — я сделала себе очень горделивую осанку и походку, — а стоит остановиться, так словно мотыльки на огонь, один за другим. Может, со временем и привыкаешь. Но я хожу в красавицах с полчаса, не больше, и еще не вполне освоилась.
Кстати, красавицей я стала не из тщеславия и не ради борьбы с комплексом неполноценности, а для маскировки. Полчаса назад, на подходе к «Пионерской», меня начали одолевать разнообразные сомнения. А если Князь не придет? А если придет, чтобы поиздеваться надо мной, как всегда? А если это ловушка? Да еще неизвестно, кем он окажется, — может, мне и общаться с ним не захочется. Недаром среди моих однокурсников уже много месяцев ходила душераздирающая история о том, как один парень познакомился по «аське» с юной американкой небесной красоты, переписывался с ней полгода, влюбился до безумия и уже собрался в гости, а незнакомка оказалась отставным начальником полиции города Детройта, старым хмырем с извращенным чувством юмора. Словом, я решила подстраховаться. И еще один момент: узнает Князь меня в таком виде или нет? Если не узнает… стоит ли ему вообще показываться?
Я стояла у стеночки на выходе с эскалатора. Времени было без пяти шесть. Вместе со мной дожидались своих визави еще человек двадцать. Любой из них, по идее, мог оказаться Князем Тишины. В том числе и тетки. «Он сказал, узнаешь меня по глазам, — рассеянно думала я, в сотый раз оглядывая вестибюль. — Так это мне, что ли, надо всем в глаза заглядывать? Черт, патовая ситуация. Как же его вычислить?»
С эскалатора, толкаясь, повалил народ — должно быть, приехал поезд из центра. В толпе я вдруг
