Том 12. Стихотворения

Сосредоточенно шагали гренадеры!
Так, значит, мой отец, отважный, полный веры,
Кровь для тебя струил в эпической войне!
И пики для тебя сверкали в вышине,
И материк дрожал перед Аттилой новым,
И Лондон в страхе был, Москва — в дыму багровом!
Так это для тебя — чтоб ты меж девок пил
И с Маскарилями и Дейцами кутил,
А в Лувре на пирах сидел на первом месте;
Так это для тебя (с мосье Моккаром вместе)
Ноги лишился Ланн, оторванной ядром,
И головы солдат, задетые клинком,
Кровь из-под кивера струили красным соком!
Так это за тебя Ласаль погиб с Дюроком,
Ваграм и Рейхенбах отяготив бедой,
И Коленкур сражен в редуте под Москвой,
И гвардию вконец под Ватерло скосило!
Так это для тебя ветрами убелило
Нагромождения несметные костей
В глуби любых лесов, среди любых полей!..
Нахал! Склепался ты, раб и слуга порока,
Отродье случая, с великим сыном рока!
Ты свой бесстыжий лоб воткнул в его венец!
Рукою шутовской ты взял тот бич, наглец,
Что королям грозил, меняя ход столетий;
И запрягаешь ты, наклеив номер третий,
Маренго, Аустерлиц, Иену, Сен-Жан-д'Акр —
Квадригу солнца — в свой ободранный фиакр!

Джерси, 31 мая 1853

II МУЧЕНИЦЫ

Те женщины, кого захватчик в ссылку шлет, —
Твои же дочери и матери, народ!
Вся их вина в одном: они тебя любили.
Париж — в крови, разбит, согбен, покорен силе —
Все видит ужасы, но сумрачно молчит.

Одна, кого ведут (кляп изо рта торчит),
Преступно крикнула: «Долой измену!»; Твердость
Зовут вторую; тех — Идея, Верность, Гордость;
Тех — Справедливость, Мысль, Свобода, Чистота…
Их гонят в Сен-Лазар (должна темница та
Быть сметена с лица земли до основанья!);
Тюрьма поглотит их, окутана в молчанье,
И снова изрыгнет, когда «свершится суд»
И бросят их в фургон, запрут и увезут.
Куда? — Забвение то знает, и могила
О том сухой траве и воронам твердила.

Одна из них была кротка, святая мать,
И в пекло Африки ее везли терзать,
И дети к ней пришли проститься. Их прогнали.
Мать это видела и, стон сдержав печали,
Сказала: «В путь!» Молил о милости народ.
В фургоне каторжном был очень узок вход,
И женщину туда, смеясь над полнотою,
Тюремный страж впихнул, дав ей тычок рукою.
Так их везут, больных, задвинув на засов,
В карете с клетками, подобием гробов,
Без света, воздуха, где каждый заключенный —
Точь-в-точь живой мертвец, в могиле пробужденный,
Их вопли слышатся с дороги — и бегут
Зеваки поглазеть, как мучениц везут.
В Тулоне, выпустив их из фургонов, в трюмах
Рассадят. И, больных, голодных и угрюмых,
Отправят за море — несчастных этих вдов,
Дав им без ложек есть бурду из котелков.

Брюссель, июль 1852

III ГИМН ССЫЛЬНЫХ

К молитве!.. Тень встает ночная…
К тебе, господь, мы взор и руки вознесли.
Знай: те, кто слезы льют, оковами бряцая, —
Всех обездоленней из бедняков земли;
Но чести больше там, где горше доля злая.