Том 13. Стихотворения

С Барбесом я делю. И вам милей герой,
Побитый камнями, чем признанный толпой.

Вианден, июнь 1871

ЧЬЯ ВИНА?

«Ведь это ты поджег Библиотеку?» —
«Да.
Я подложил огня». —
«Что думал ты тогда?
Злодейство совершил ты над самим собою!
Ты в собственной душе свет затоптал ногою!
Свой факел собственный безумно ты задул!
Все то, что темный гнев испепелить дерзнул, —
Твое сокровище, твой клад, твое наследство!
Ведь книга, враг царей, — твоей защиты средство,
Ведь книга для тебя держала речь всегда.
Библиотека ведь — акт веры: в ней года,
В ней поколения, утопленные в горе,
Свидетельствуют мгле о том, что будут зори!
Как! В это строгое святилище ума,
Где блещут молнии, где поникает тьма;
В гробницу всех времен, что летописью стала;
В века истории, где мудрость заблистала,
Где робко учатся грядущие года;
Во все, что двинулось, чтоб двигаться всегда,
В поэтов, в библию, в творения гигантов,
В тот род божественный — в толпу Эсхилов, Кантов,
Гомеров, Иовов, встающих над землей,
В Мольеров и Руссо, в храм мысли мировой, —
Несчастный, ты метнул горящее полено!
Ты в пепел превратил все то, что драгоценно!
Ужель ты позабыл, что избавитель твой
Есть книга? Книга — там, парит над высотой,
Сверкает; и куда прольет свой свет спокойный —
Там гибнут голод, скорбь, и эшафот, и войны!
Где говорит она — там больше нет рабов.
Открой ее. Платон. Беккария. Умов
Блестящих строй. Читай Шекспира или Данта —
И зазвучит в тебе дыханье их таланта,
И ты почувствуешь себя подобным им;
Ты станешь вдумчивым, и нежным, и живым;
Они в твой бедный дух вдохнут свой дух огромный;
Они сверкнут в тебе, как солнце в келье темной;
Чем глубже яркий луч проникнет в сумрак твой,
Тем шире обоймет тебя святой покой;
Ты станешь лучше весь; огнем ума одеты,
Растают, точно снег, в тебе авторитеты,
И зло, и короли, и ненависть твоя,
И суеверия — весь ужас бытия.
Ведь первым знание в дух человека входит,
Свобода — вслед за ним. Они тебя уводят
От бездн, от сумраков. И ты сразил их, — ты!
Ведь книгою твои угаданы мечты.
Ведь с книгою в твой ум вступает мощный гений,
Срывая с истины оковы заблуждений:
Как узел гордиев, рассудок спутан наш.
Ведь книга — спутник твой, твой врач, твой верный страж.
Она разит в тебе безумства, страхи, боли.
Вот что ты потерял — увы! — своею волей!
Она — сокровище, врученное тебе,
Ум, право, истина, оружие в борьбе.
Прогресс! Она — буссоль в твоем стремленье к раю!
И это сжег ты сам!» —
«Я грамоте не знаю».

Вианден, 25 июня 1871

' Вот пленницу ведут. Она в крови. Она '

Вот пленницу ведут. Она в крови. Она
Едва скрывает боль. И как она бледна!
Ей шлют проклятья вслед. Она, как на закланье,
Идет сквозь ненависть дорогою страданья.
Что сделала она? Спросите крики, тьму
И яростный Париж, задохшийся в дыму.
Но кто она? Как знать… Ее уста так немы!
Что для людей — вина, то для ума — проблема.
Мученья голода? Соблазн? Советчик злой,
Внушивший ей любовь и сделавший рабой? —
Достаточно, чтоб пасть душе простой и темной…
Без умолку твердят — и случай вероломный,
И загнанный инстинкт, влечений темных ад,
Отчаянье души, толкнувшее в разврат, —