— Я… — Она растерялась, стараясь понять, не кроется ли за этим предложением что-нибудь опасное для нее.
— Я говорю только об обеде, Надя. — Он словно отгадал ее мысли, увидев в глазах смятение. — Твоя тетка жаловалась, что ты очень много работаешь и у тебя не остается свободной минутки.
— Какая тетка? — Надя приготовилась к отпору.
— София.
Ему доставляло удовольствие намекнуть, что ее родня не противилась возможному сватовству.
— Добавлю, — продолжил Оуэн, — твоя мать упоминала о том, что ты нигде не появлялась с тех пор, как вы пять месяцев назад переехали в Кроу Хед.
— А что еще сообщили тебе мои родственнички? — с плохо скрытым раздражением произнесла Надя.
— Они не виноваты. — Он засунул руки в карманы джинсов. — Это я вызвал их на откровенность.
— Зачем?
— Да потому, что ты стала сторониться меня с того момента, как пинату расколотили. Сначала мне показалось, что у тебя есть дружок, но София категорически отвергла это предположение. Она твердила только о том, что ты занята своей музыкой.
— Софии следовало бы больше думать о себе самой, — огрызнулась Надя.
Чтобы скрыть улыбку, Оуэн уставился на носки ботинок.
— Она любит тебя, как и все остальные. Родные волнуются, что ты отстаешь от жизни.
— Отстаю от жизни? — переспросила Надя. Да как они могут говорить такое после того, что она сделала для семьи? Месяц за месяцем она думала только о новых песнях, о музыке к ним. С постоянно звучащей в голове мелодией она садилась за обеденный стол, гуляла по полю, занималась Эни, даже засыпала с ней. И все это ради их блага, а они, оказывается, считают, что она отстала от жизни.
— Твоя матушка выразилась еще резче. Она назвала тебя пирожком без начинки, — хохотнул Оуэн. — Но у меня совсем другое мнение о тебе.
Надя покраснела, но постаралась подавить вспыхнувшее раздражение.
— В какое время ты заедешь за мной? — вызывающе спросила она. Не кто иной, как родичи, косвенно подталкивали ее к Оуэну. Странно, что отец еще не обсудил с ним условия брачного контракта. Черт их всех побери, она им еще покажет!
Оуэн остановил машину перед домом Нади точно в шесть часов вечера. Голова слегка кружилась от удачи, ведь он и не надеялся получить ее согласие пообедать с ним. Целую ночь Оуэн только и думал об этом. Почти весь день, когда он привез пинату, Надя избегала его. То играла с детишками, то болтала с кем-то из родственников, которые то и дело попадались на пути. Чтобы поговорить с ней, нужно было воспользоваться либо радиотелефоном, либо мегафоном. За обеденным столом они также сидели далеко друг от друга. Словом, Оуэн очень сомневался, что Надя примет его приглашение. Ему показалось, что она всячески старалась погасить в себе доброе к нему отношение.
Оуэн посмотрел в зеркальце заднего вида и еще раз убедился в том, что галстук не сбился и повязан как следует. Он взял с сиденья букетик цветов и вышел из машины. Медленно, как солдат на карауле, он направился к двери и постучал. В душе его грызло сомнение, не откажется ли Надя от своего обещания.
Услышав стук, Надя в волнении сглотнула. Трижды за это утро она набирала номер телефона Оуэна, желая сказать, что не сможет принять его приглашение, но так и не решилась этого сделать. А все потому, что ей было интересно проверить пророчество Софии и, кроме того, хотелось повидать Оуэна. Он казался ей смелым, благородным, добрым — тем самым рыцарем, о котором она когда-то мечтала. Он был воспитан, вызывал доверие и… обладал привлекательной внешностью. Даже от его легкого прикосновения к руке у нее начинали дрожать коленки и пробегал холодок по спине.
Надя взглянула в зеркало и поправила локон. Ход истории не изменишь, но могла же она хотя бы получить удовольствие от вечера. Кто знает, а вдруг Оуэн вдохновит ее на создание песни, которая потом войдет в пластинку. Ведь благодаря пинате она уже нашла образ ослика Хозе. Надя взяла с туалетного столика маленькую сумочку, вышла из спальни и выключила свет.
Когда Надя распахнула дверь, Оуэн приветливо улыбнулся и развернул бумагу с цветами. Еще мгновение назад казалось, что ему так и не откроют. Он вошел в кухню, и его теплая улыбка словно обласкала Надю с ног до головы. Он уже не удивлялся Надиной красоте, прелестным формам ее фигуры, которая могла потрясти кого угодно, однако сейчас эта женщина напоминала львицу, восхищавшую своей грациозностью. При виде красных каблучков, изящных ножек, подобных которым он до сих пор не встречал, крутых бедер, тонкой талии и призывно выступающего бюста Оуэн с усилием проглотил комок, застрявший в горле. На гибкой шее поблескивала золотая цепочка, губы чуть улыбались, и в глазах горел таинственный огонь. Оуэн не отрываясь смотрел на жемчуг зубов в обрамлении алых губ.
От подобной красоты ему стало трудно дышать. Дрожащими руками он вручил Наде букет.
— Бог мой, как ты прекрасна, — выдохнул он.
— Спасибо, — Надя прижала цветы к груди. — Как ты думаешь, это платье подойдет для вечера? Ты же не сказал, куда мы отправимся.
У нее было несколько нарядных платьев, купленных в Америке специально для выступлений в кабаре и ночных клубах. Большинство из них она приобрела в магазинчиках, торгующих подержанным товаром.
Один из шкафов в спальне был наполнен вечерними нарядами, но они напоминали о другой жизни и не вызывали у Нади былого восторга.
Оуэн потянул за узелок галстука, чтобы вздохнуть свободней. Скорее он позволит себе отрубить руку, чем предложит ей переменить туалет.
— Ты выглядишь замечательно, — лицемерно произнес он.
Надя склонила голову к цветам.
— Замечательно, — повторил он, видя, что она чуточку смутилась.
— О! — воскликнула она. — Я такая неуклюжая — совсем забыла поблагодарить тебя за цветы, я…
Он приподнял бровь.
— Тебе понравились?
— Конечно. Они очень хороши.
Надя подошла к шкафчику и вынула оттуда небольшой стеклянный графин, наполнила его водой и осторожно поставила туда букет. Один из фиолетовых ирисов выскользнул у нее из пальцев и упал на стол. Она быстро подхватила его и присоединила к остальным. Пристальный, ласковый взгляд Оуэна согревал ее. Она таяла, как шоколадка, оставленная на подоконнике под палящими солнечными лучами.
— А ты готов?
Он был готов ко всему. Пропуская ее вперед, Оуэн заботливо спросил:
— Ты не возьмешь с собой накидку?
— Нет, июльские вечера такие теплые.
Выходя, она выключила свет в доме, на крыльце, а потом направилась к машине. Оуэн благодарил небо, что поездка не сорвалась. Он верил: этот вечер навсегда останется у него в памяти.
Надя вежливо улыбнулась молодому человеку, открывшему дверцу машины, и оглядела солидное здание, около которого они остановились. Большие белые колонны, зеленый навес над парадным входом, широкие окна, журчащий фонтан на лужайке словно приветствовали ее появление. Сердце Нади забилось. Оуэн пригласил ее в самый фешенебельный ресторан города, славившийся своей респектабельностью на пять округов штата. По фронтону шли золотые буквы: «Фоксчейз». Только избранные — богатые финансисты, владельцы компаний, словом сливки общества, — обедали здесь, наслаждаясь изысканными блюдами. К этому обществу принадлежал и Оуэн. Перед ними, склоняясь в низких поклонах, распахивали двери церемонные лакеи.
Надя осматривалась, ожидая, пока Оуэн поставит машину и вернется. На нем был элегантный темно-
