какой счет?»
«Не числом, говорят, но умением…»
«Меня даже насиловали, и не раз, — похвасталась девочка, — потому что я так хотела. Они думали, что подавляют, а ведь все было подстроено. Это я ловила кайф, а они якобы возносились — но потом с размаху влетали рожей в асфальт!.. Кретины — ими так просто управлять, и нитей у них всего ничего: захочешь, не напутаешь».
«Так ты еще и мазохистка?»
Впрочем, чего странного?
«Да, — гордо признала Юля, — я столько уже испытала!.. „Эх, полным-полна коробочка“!»
Кого там называли «изумительным эгоистичным чудовищем» — Челлини, кажется? Восторгаться такими феноменами лучше на расстоянии, а вот столкнуться носом к носу…
«Мне что, обязательно макать тебя в это самое? — спросил Вадим с досадой. — Разве нельзя обойтись? Почему я должен напоминать тебе, на каком свете живешь!.. Думаешь, много радости ты доставляешь? Да от тебя больше хлопот и огорчений, не говоря про потери!»
«А чего же ты хотел от „ребенка“?»
«Ты существуешь за чужой счет и при этом изнываешь от скуки. Еще бы! Ты принимаешь жизнь в узеньком диапазоне — что выпадает из него, уже неинтересно, уже бессмысленно. Твои вкусы, опыт, воззрения умещаются в крохотный кружок — но ведь ты считаешь его Вселенной и кроешь почем зря!.. Ты — готовый маленький паразит, взращенный Крепостью. Что сделала ты для людей, — ему опять вспомнился Данко, — чем отплатила за иждивенчество? Что ты вообще можешь, кроме как ныть да мотать другим нервы? Разве тебя то возмущает, что папуля делает тебя разменной монетой, — нет, тебя не устраивает цена!.. Ты готова продаться, но — дороже».
Какая мука быть правдолюбцем! — добавил Вадим мысленно. К чему мне этот крест? И зачем Юльке такая обуза? Порхала себе по жизни, как мотылек… Вот к чему приводит лишняя близость. Может, не поздно еще…
«Without you just can't go on, — медленно сказала Юля. — Sweet darling».
И замолчала, отключилась напрочь — эффектный уход. Кажется, и цитирование на сей раз было умышленным. Отдавало театральностью, зато пробирало до нутра. Вадим даже прослезился, как над душещипательной киношной сценкой. Вообще, с возрастом он становился сентиментальнее.
Может, не принимать всерьез? — думал Вадим. Дети ведь переменчивы, как мартовский ветер, и отходчивы на диво, стоит их отвлечь… или приласкать. Ведьмы, правда, не столь управляемы, и предсказать их реакцию совсем не просто. Так чего ждать?
Мотая головой, он прибавил скорость, чтоб успеть выспаться к завтрашнему дню. Отлично началась неделя, лучше не бывает!.. И утешение под стать: «то ли еще будет, ой-ей-ей», — как сказала бы Юлька.
ГЛАВА 2
1. Почти что Юстас
День не заладился с утра.
Для начала сломался транспорт, на котором Вадим ехал в КБ, и ему, вместе с дюжиной таких же бедолаг, пришлось пройти через унизительные объяснения на проходной — тем более абсурдные, что масштаб ночных событий становился уже несопоставимым с крепостными реалиями. Давно следовало послать эти реалии подальше, «отряхнуть прах», однако набранная за годы инерция неумолимо влекла Вадима дальше. Требовалось, видимо, нечто более весомое (еще?), чтобы вышибить из накатанной колеи.
И сама служба прокатилась сегодня вкривь да вкось да через пень колоду, словно Вадима уже вовсю мотало по этой самой колее. А в конце дня его неожиданно вызвал Управитель и сообщил:
— Вот что, Смирнов, в главк тебя требуют — срочно. Такие, понимаешь, дела.
— Зачем еще?
Управитель пожал плечами. Был он мужчиной пожилым, болезненным и в подробности вдаваться не любил. Ну вызвали и вызвали — ему что? Лишь бы самого не трогали.
Вадим прислушался к себе: ехать не хотелось.
— Куда сейчас? — спросил он. — Скоро отбой. Мотор, что ли, брать?
Конечно, это была шутка. Вообще частные колесники по Крепости мотались, но, как говорится, «не про нашу честь». Однако Управитель смотрел на подчиненного без улыбки, будто у него снова прихватило печень.
— Права с собой? — Вадим машинально кивнул. — На, — Управитель уронил на стол связку ключей. — Потом пригонишь ко мне.
Щедрость была из ряда вон, и это насторожило Вадима еще больше. Он не любил странностей: обычно те имели неприятные последствия.
Спустившись ко входу, Вадим повернул на служебную стоянку, высматривая управительскую машину, но вдруг оцепенел, услыхав властное: «Эй!» — и оглянулся на голос.
Неподалеку, через дорогу, был припаркован двуколесник, а к нему прислонилась приземистая фигура поперек себя шире, слепленная из тяжелых глыб, — Николь собственной персоной, ближний гард росского князя, крутарь из крутарей. В гардии росичей он был едва ли не самым старшим и всегда отличался апломбом — Вадим знал его по секте билдеров, где коротыш начинал. И запомнился Николь агрессивной манерой поучать новичков: «Ты что, совсем тупарь, ни хрена не петришь?!»
А караулил он Вадима, хотя тот мог возникнуть из проходной на час позже. Более того: остановив спеца окриком, крутарь сам же к нему и направился, будто опасался, что Вадим ускользнет. Красуясь ловкостью, Николь перемахнул стояночный парапет, вразвалку приблизился. Цедя слова, зарокотал:
— Князь велел передать…
— Брон, что ли? — перебил Вадим, откровенно дразнясь. — Королёк ваш?
На секунду крутарь прикрыл глаза, будто пережидая приступ гнева, затем начал снова, столь же размеренно:
— Князь велел, чтобы ты ни в какие разборки не встревал. Ежели надо, мы сами утрясем. Ты ни фига в этом не смыслишь, понял? А мы собаку съели.
— Вкусно было?
— Слушай, умник, будешь выпендриваться!..
В переводе это значило: «Ах, ты не боишься меня — такого сильного, уважаемого? Так я тебе устрою!»
— Кто ты такой вообще? — добавил крутарь, искренне недоумевая.
Вадим ухмыльнулся, едва не тявкнув: «А ты кто такой?» Кажется, Николю очень хотелось сквитаться с «умником». Хотя делить вроде нечего.
— Ежели невтерпеж, можешь приступать, — подбодрил Вадим. — Правда, я давно не выясняю отношений на кулаках.
— Твое счастье, — проворчал Николь, отступая. — Не было указаний.
— И ладно, — покладисто сказал Вадим. — Всё?
Он втиснулся в начальническую малолитражку — всего и достоинств, что четыре колеса, — и выехал на серую улицу, с обеих сторон сдавленную унылыми домами. Внезапный вызов не предвещал хорошего: с чего вдруг о нем вспомнили? По слухам, общение с отраслевым Главой могло обернуться чем угодно — вплоть до мордобоя и кутузки. Конечно, Вадим сумел бы на это возразить, но он ненавидел скандалы. Правда, до Главы еще надо добраться…
