мышки и поднялся в квартиру. Рассевшись на постели, Кира с интересом наблюдала, как Вадим устанавливает приборы на тумбе, друг против друга, затем, подключает к сети.
— А как насчет антенн? — спросила девушка. — Сюда-то кабели не подведены.
— Не требуется, — откликнулся он, сбрасывая куртку. — Думаешь, я приволок их для развлекухи?
— Для обогрева, — предположила Кира, зябко ежась.
Хмыкнув, Вадим присел на постель, и тотчас девушка прижалась к его спине, охватив тугими руками торс и стиснув коленями бедра. Ее близость не будоражила Вадима, как недавние касания Алисы, обжигавшие космической стужей. От Киры, наоборот, веяло теплом, и это было удовольствием иного порядка, почти мистическим. Последняя стариковская услада: прикорнуть на персях юной девы, понежиться вблизи горячих кровяных потоков.
— Ну, — предупредил Вадим, — готовься к худшему.
— К самому?
— Вообще, рисковые эксперименты лучше проводить в одиночку, — сказал он. — Однако сейчас требуется свидетель — вдруг у меня поехала крыша?
— А что здесь опасного?
— Может, и ничего, — пожал плечами Вадим. — Если б я всерьез чего-нибудь страшился, сперва выставил бы отсюда тебя и Тима.
— А чего Тим? — вдруг отозвался тот, поднимая голову. — «Чуть что — сразу Косой, Косой!..»
— Спи, страдалец, — посоветовал Вадим. — Помнишь же: «гробиться лучше во сне».
— «Лучше, конечно, не гробиться», — подхватил Тим. — Собственно, из-за чего шум?
— Да вот, наш умник полагает, будто тивишники передерутся, стоит их поставить носом к носу, — ответила Кира. — Или что они сработают вроде атомной бомбы, превысив критическую массу.
— Между прочим, напрасно зубоскалишь! — заметил спец, поворачиваясь на бок и прижимаясь пузиком к ее оттопыренному заду. — Вадичек редко ошибается, если уж с чем выходит на люди. Он у нас — интуитивист!
— Сейчас ты объявишь: «а ручки — вот они!» — фыркнула девушка. — Эй, нахаленок, не пристраивайся, слышишь?
— Холодно же, — пробурчал Тим, нехотя сдвигаясь. — Ну, чего там?
— Сейчас кэ-эк шандарахнет! — посулил Вадим, включая тивишники.
И ничего не случилось — в первую секунду. Только сам Вадим ощутил, как в пространстве между экранами будто вскипел воздух, наливаясь нездешней сутью. Потом раздался протяжный всхлип, и со всех сторон к экранам устремились воздушные потоки, взметая пыль и мусор. А затем отовсюду: от батарей, от розеток, из окон, даже из стен (от арматуры?) — туда выплеснулись огненные струйки, охватив комнату сияющей сетью. К счастью, ни одна из них не зацепила троицу, съёжившуюся на постели. Впрочем, дело было не столько в везении, сколько в мысле-облаке Вадима, накрывшем всех троих защитным куполом. Конечно, мощи его оболочки далеко было до прочности экранов, однако отклонить разряды она сумела. Растем-с!..
Внезапно в оконной раме лопнули, словно взорвавшись, последние стекла, брызнув в комнату колючим залпом. И снова людей защитило облако, отразив летящие осколки. Вот на пули б его не хватило… или на мечи.
— Ч-черт, — растерянно выдохнул Тим, сжимаясь вокруг Киры колечком. И на сей раз девушка не возразила, но сама прижалась плотнее к Вадиму, положив подбородок ему на плечо. Трогательное единение перед лицом… собственно, чьим?
— «То ли чудится мне, то ли кажется», — произнес Вадим раздумчиво. — Или все же не чудится?
— Чтоб тебе всю жизнь так чудилось! — огрызнулся Тим. — Ты чего тут устроил?
— Кира, как? — спросил Вадим. — Ты у нас самая выдержанная, веришь только глазам.
— А если сунуть туда руку? — предложила та.
— Или ногу, — добавил Тим. — Или попу… Ребята, вы чего?
Между тускнеющими экранами, словно в камере, разрастался огненный шар, заливая комнату мертвенным светом. Ничего себе лампочка! — подумал Вадим. Покруче «ильичевской» будет. И та обошлась дорого, а чего ждать от этой?
— Ладно, теперь тихо! — предупредил он. — Медитировать буду.
Опасливо Вадим протянулся мысле-облаком к «лампе», пытаясь просочиться мимо нее в открывшийся проход и уже ощущая за ним множество сознаний — так близко, рядом!..
И тут шар взорвался, точно вакуумная бомба, ибо Вадима швырнуло лицом к столу, — и теперь его не защитила магическая оболочка. Все же он успел спружинить руками, а Кира удержалась у него на спине, стиснув, словно обручами. Зато Тим обрушился с кровати и покорно закатился под стол. Тивишники судорожно скакнули друг к другу, смыкаясь сумеречными провалами перед самым лицом Вадима. Но за миг до встречи снова возникли экраны, и столкнулись уже они, устроив второй взрыв.
— Шандарахнуло, — удовлетворенно заметил Вадим. — Я ж обещал?
— Ты обещал, что опасно не будет! — вылез с претензиями Тим, потирая ушибленную ягодицу. — Подрывник хренов!
— Тут я ошибся, — кротко признал Вадим. — Так ведь никто и не пострадал?! Давайте уж досыпать, сколько осталось.
ГЛАВА 3
СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ
1. Выставка пород
— Давай, давай, Тим, поворачивайся! — подстегнул Вадим. — Нынче будет трудный день — не то что давеча.
— Куда спешить-то? — расслабленно возразил тот, жмурясь на проливающиеся сквозь шторы теплые лучи. — Я должен принять ванну, выпить чашечку кофе, — на звуке 'ф' он даже присвистнул, — переодеться.
— «В морге тебя переоденут», — в тон ему сказал Вадим. — Хватит Гайдаевских мотивов: Кира все равно не оценит! Это мы, старпесы, о них еще помним.
— А что такое «старпесы»? — поинтересовался Тим.
— Старые песочницы.
— А-а… Это греет.
В дверях спальни возникла Кира — в кружевном фартучке на голое тело, словно булгаковская Гелла, и в детских сандалиях взамен тапок. Никогда Вадим не любил униформ, но против такой и он бы не возражал.
— Сеньоры чайку не желают? — осведомилась она, изящно прислонясь к косяку. — Как понимаю, с кофе тут напряженка, не говоря про бекон с яйцами.
— Вот о таком я мечтал всю жизнь! — объявил Тим, восторженно ее озирая. — Можно даже без чая. Что до яиц… н-да.
Бочком он стал выбираться из постели, при свете снова застеснявшись своей наготы.
— Обживайся, женщина, обживайся, — сварливо добавил Вадим. — На кухне тебе самое место!
— Ты забыл про постель… Значит, вам чаю?
— А другого ничего нет, извини.
