— Разве не одно и то же?
— Что-то здесь не так, — сказал Вадим. — Серк, конечно, скотина, даже убийца, но не садист. Он не стал бы измываться над жертвой — просто попользовался бы ею, в крайнем случае свернул шею, чтоб не досаждала воплями. Но рвать на части — зачем?
— Он же урод!
— Моральный, хочешь сказать? Конечно, он ненормален, как всякий душегуб, в нем разорваны горизонтальные связи — он только тешит своего Зверя. Но ведь и звери не проливают кровь попусту… если только не кормятся ею.
— Чего? — недоверчиво спросила Юля. — Куда тебя повело?
— Хорошо, начнем с начала. Что есть человек?
— Ничего себе вопросец! — фыркнула девочка. — «Аз есмь царь».
— Ну что, по-твоему, отличает его от зверей?
— Наверное, ум.
— И все? Но ведь серки не стали глупей — просто животные позывы затмили им разум. Можно быть сколь угодно умным, при этом оставаясь совершеннейшим зверем, к тому же Хищным. Значит, что?
— Ладно, сэнсэй, давай без наводящих вопросов. Я сейчас не в том настроении.
— Значит, суть в том, что над чем довлеет: разум над инстинктами или наоборот. Проще говоря, что в человеке главенствует: душа или тело… Ты же веришь в душу?
— Ну, предположим, — нехотя признала девочка. — Во что-то ж надо верить?
— Представь ее как сгусток потусторонних полей, уцепившийся за реальность с помощью тела, запрограммированного на выживание и размножение. Это словно скафандр для чужой планеты… даже не скафандр — планетоход. С автоматизированным пультом управления и борто-компом-мозгом, с моторами- мускулами, датчиками, средствами связи…
— Повторяешься, проповедник, повторяешься! — пробормотала Юля тихонько, однако Вадим услышал.
— Для разгона, — пояснил он. — Необходимое вступление к следующей теме. Сегодня поговорим о водиле… Так вот, пока душа здорова и сильна, от телесных позывов ее защищают мощнейшие энергетические перегородки. И никакие «грехи» с «искусами» не угрожают ее «святости», ибо телепатически она замкнута на миллионы, то есть совестлива по определению. К такой душе не пристает грязь, хотя б она торговала телом ради пропитания. По завершении жизненного цикла человек все равно «угодит в рай» или же «возродится на более высоком витке» — кто во что верит.
— «Жизне-сила», да? — вставила Юля, снова демонстрируя обновленную память. — «Телепатостанции», «Хаос и Порядок», Гога и Магога…
Впрочем, времени с того заседания воображенцев прошло еще меньше, чем после первой «проповеди» Вадима, — на целый день.
— Но «химия», судя по всему, разъедает перегородку, — невозмутимо продолжил он, — и обесточивает станцию, направляя высвобожденную энергию на предельное развитие плоти. А когда инстинкты проникают в рассудок, у того появляются новые, вполне животные ориентиры, и свою интеллектуальную мощь он направляет совсем в иную сторону. Поначалу человек попросту звереет и принимается наверстывать недоданное. Но вот затем… И что затем, а?
— Тебе видней, — буркнула девочка. — Ты умный и старый, тебе уж не до женщин — лишь бы навыступаться всласть!.. К чему вам наши совершенства, верно?
Кажется, тема начала ей приедаться. Пора подбрасывать новую.
— Знаешь, Юленька, — сказал Вадим, — а ведь похоже, что на тех бедняжек нападали вампиры.
— Совсем здорово!
— Ну да — из тех, кто благоденствует на чужих страданиях, заряжается энергией, отбирая у других. А кровь им нужна, как аккумулятор Хаоса.
— Ты спятил, Вадичек, — откуда в нашем захолустье вампиры?
— Ну, не относись к ним с таким пиететом, — сказал он. — В конце концов, вампиры начинаются с нарушителей тишины — когда одному плевать на покой тысяч. Может, так они утверждаются? Или мстят? По мне, они смахивают на вздорных шавок, самозабвенно брешущих на всех — лишь бы заметили!..
— Не морочь мне голову, — возмутилась девочка. — «Нарушители», «шавки» — пф-ф!.. Ты ж говорил об энергетических вампирах.
— Как по-твоему, — неожиданно спросил он, — зачем люди трахаются?
— Для удовольствия, конечно, — сразу ответила Юля. — Еще — для здоровья.
— И все?
— Разве мало?
— Большинство насильников, чтоб ты знала, не получают от насилия радости. Для них это способ возвыситься — в своем мнении, в глазах жертвы. Они не могут утвердить себя иначе, как втаптывая других в грязь.
— И что?
— А то, что насильники тоже вампиры — на свой лад.
— Господи, опять вампиры!.. У тебя такой пунктик?
— Самое забавное, что у них-то связи с людьми не порушены — лишь искажены. Изменена полярность, понимаешь? Поэтому им тем лучше, чем хуже другим. И наоборот: «зависть иссушает» — помнишь?
— Так ведь это садизм!
— Именно. Но не только. Представь, что жизне-силу у людей можно отбирать. А для этого надо впечатать в них отражение своей сути — ужасом, пытками, унижением, — чтоб образовать между отражением и собой энергоканал. Как бы наложить на чужое сознание собственную матрицу и укорениться там намертво, чтобы затем испить до дна, — или, если хочешь, «наложить заклятие».
— Господи…
— Можно проделать это с единственной жертвой, а можно нагнать страху на миллионы, что и вытворяли тираны, от фараонов до Кобы, — эдакие суперупыри! Можно даже внушить подданным благоговение, принуждая к самоунижению ради выживания, и тянуть, тянуть из них жизне-силу, собирая ручейки в реку, чтоб и после смерти жить в людских сознаниях, зацепившись за свои отражения. Наверно, в этом и есть величие деспотов?
— Спустись на землю, а? — попросила Юля. — Про «заклятие» — это всерьез?
— Абсолютно. Лично я понимаю его как наложение на душу сторонней матрицы — искусственной либо конкретного индивидуума. Способы бывают разные: от пресловутой «любви» до изощренного садизма… впрочем, не знаю, что больней. А нужен сей грабеж затем, чтоб максимально задействовать свое тело, — недаром же маньяки такие силачи!.. Это что касается «энергетического вампиризма».
— Ты пугаешь меня, — прошептала девочка. — Есть и другой?
— Пробрало, да? — засмеялся Вадим. — Больше не клонит в сон? Что ж, «давай бояться вместе» — если смелая.
— Жду ответа, — напомнила она.
— Это уже из области фантазий, — предупредил Вадим. — Устроит?
Юля молча кивнула.
— Помнишь, чего наплел тогда Игорек про отражения Хаоса и Порядка, в просторечии именуемые душой? — Она кивнула вторично. — Представь их, то есть отражения, как два разноименных заряда, индуцированных начальными стихиями и заключенных в единый объем. Ну, с Порядком более-менее ясно: он задает организму программы. Что до Хаоса, то без него не было б жизни. И развития, ибо это Хаос вносит в организмы изменчивость. И смерти, конечно, — когда изменения, накапливаясь, становятся «несовместимыми с жизнью». Оба заряда концентрируются обычно в пределах мозга, но частицы их разносятся кровью по всему телу.
— Хорошо, — закрыв глаза, сказала девочка, — я представила… Чего дальше-то?
— А теперь убери из души Хаос. Что останется?
