— Как по-твоему, достаточно будет броситься с колокольни? — с надеждой спросил Вадим. — Или без самосожжения не обойтись?
— Покажи настоящую работу.
— Опять? Мало мне было Бату!
— Должны ж они увидать, чего стоит ваша троица?
— Самому бы поглядеть.
— Похоже, Валет решился-таки тебя сдать, — произнес князь. — С одной стороны, это, конечно, обидно, зато с другой…
— «Кто предупрежден, тот вооружен»?
— Именно.
Вадим вздохнул, с тоской посмотрел на апельсин: даже аппетит пропал, во как.
— Валек хоть знает, что valet означает «слуга»? — поинтересовался он. — Вот уж истинно: нарочно не придумаешь!
— Так ты согласен?
— Ладно, попробуем, — сказал Вадим. — Только с условием, что Вальку ничего за это не будет, — чем бы ни кончился эксперимент.
— Я не караю отступников, — улыбнулся. Брон. — Пускаю на волю волн.
— Предварительно заколотив в бочку?
— Уж как выйдет.
Покончив со щекотливой темой, князь вспомнил о своей роли хозяина. На сей раз он разлил по чаркам ирландский сливочный ликер — видимо, для разнообразия. Пододвинул к Вадиму фрукты и конфеты, словно любимой девушке. Затем спросил:
— Помнишь наш разговор — про драконов, витязей, героев?
— Ну?
— Как понимаешь, я завел его неспроста. При моем Дворце есть лаборатория, где группа весьма неглупых ребят: медиков, биологов, технарей, даже историков — как раз и занята выведением новых пород… Видишь, я сам сообразил привлечь к делу спецов!
— Ужель наткнулся на кладку динозавров? — ужаснулся Вадим. — Мало нам подбугорных страшил!
Росич не обратил на выпад внимания.
— Знают о них немногие, — продолжал он, — но кое-какие результаты уже появились.
— В самом деле? — Поневоле Вадим заинтересовался, стряхнул с себя вялость. — Питомник героев — это звучит! Но в твоей группе не хватает еще одного спеца: по магии. Вот Бату догадался привлечь.
— А думаешь, почему я обратился к тебе? — сказал Брон. — И почему посылал к Бату. Ты знаешь кого-нибудь, кто понимает в этом больше?
— «Я не волшебник», — грустно ответил Вадим. — Так чего вы достигли?
— Помнишь, как мы стремились к силе? Сколько усилий потратили, сколько времени. Конечно, мы сделались сильнее многих — да почти всех!..
— Ну, — хмыкнул Вадим, с удовольствием потягивая ликер, — ты-то никогда хилым не был.
— Именно там: в подвальчиках, закутках, комнатках — рождалась нынешняя крутарская сила, формуясь затем в бойцовых школах, обтесываясь в студиях — чтобы создать Истинных! Кто не построил себя сам, сможет угодить разве в «гишу». Не согласен?
— Чего я опасаюсь — это фанатов, — сказал Вадим. — Таких и в билдинге полно. Одни сбрасывают вес, пока не становятся похожими на скелеты, другие, наоборот, набирают так, что глядеть тошно. А эти амазонки, осатаневшие от стероидов, заросшие волосами, отрастившие подобия фаллосов, — ужас!
— В каждом процессе полно шлака — чего ж ты хотел? Но без упорства в билдинге делать нечего, сам знаешь. Цитирую Гризли: «Пахать надо, пахать!» Или останешься хлюпиком вроде твоих мягкотелых. Стоит таким забрести в зал, начинается потеха! Одни делают проблему из ерунды; другие шугаются, чуть где кольнет; третьи вызубривают билдер-термины и сразу мнят себя мастерами, поучая прочих, — хотя сами не продвинулись ни на йоту. А если их набирается больше двух, всё и вовсе уходит в болтовню. Вот оправдания придумывать они горазды! — Брон хмыкнул: — А помнишь, как вкалывали мы? Пот стекал литрами, в глазах затмение, от перегрузок шатает…
— Это потому, что кровь отливает от мозгов к мускулам, — ехидно пояснил Вадим. — А при плохом кровоснабжении орган атрофируется — что и подтвердилось большинством крутарей.
— Ты же не дурак?
— А я после каждого подхода складывался пополам, чтоб восстановить равновесие, — вот и уберегся. Я хитрый!
— Выходит, можно выстроить тело, не теряя соображения? Но сколь ни качай мышцы, выше головы не прыгнешь — на них будто поставлен ограничитель. Мы вышли на некий предел, почти равный для всех. И дальше, как ни выкладывайся, все проваливается в прорву, словно энергия космолета при сближении со скоростью света.
Чувствовалось, князь говорил о наболевшем — хотя ему-то с чего страдать? Однако сравнение занятное, в духе воображенцев.
— Лучшие из билдеров, — продолжал Брон, — мало отличаются друг от друга и ненамного превосходят норму — раза в три-четыре. Это же мизер! Большое дело: унести на плечах быка — я и сам смогу. Ты слона потаскай. А у богатырей, если не врут легенды, прирост силы шел на порядки — в одиночку они стоили армий.
— Подумаешь, легенды! — фыркнул Вадим. — Я и не то сумею изобразить — да любой из творцов!.. Ты видел «Подвиги Геракла»? А ведь Ривсу далеко до тебя.
— Хорошо, — не стал упорствовать князь. — Отставим мифы, обратимся к фактам. Что такое серк?
— Если говорить о термине, скорее всего это производное от берсерка или бьорсьорка, что значит «медведеподобный», — нечто сродни оборотню. Если ж о сути, — Вадим пожал плечами. — По-моему, душа здесь теряет контроль над телом, отлетая невесть куда. Известно, что любое животное, равное человеку по весу, намного сильнее его. Значит, именно разум стопорит мышцы — точнее, немалая доля нашей энергии расходуется на связывание души с телом. Освобожденный от этих пут воин превращается в зверя и получает для своих нужд новые резервы: громадную мощь, чудовищную реакцию, редкостную живучесть. Другое дело, что приручается такой бедняк куда легче, если знаешь способ. Кстати, тело без души, подчиненное колдуну, как раз и есть зомби — если отвлечься от киношных штампов.
— Стало быть, тут мы выходим на следующий уровень, — резюмировал Брон. — Какой?
— Масса возрастает раза в полтора, удельная сила — вдвое. Вот и считай.
— Тот же трехкратный скачок, что у билдеров. — Князь удовлетворенно рассмеялся. — Уже кое- что, верно?
— Да, но какой ценой?
— Ну, это вопрос! Ведь берсеркерство, я слышал, можно поставить под контроль и спускать с поводка лишь при крайней нужде. Разве не так поступали лучшие из викингов?
— Это тебе эстонцы поведали? — усмехнулся Вадим. — А про «берсеркерское бессилие» они не сказывали? А про необратимые сдвиги в психике?
— Но у Гризли, кажись, получается, — заметил князь. — Правда, до серков еще не дотягивает. И что, по-твоему, нужно, чтоб не сорваться в зверство?
— Как и в магии, нужна привязка к другим — хотя бы через честь, в рамках племени, сословия, боевого братства. Потому-то драконы не лгут, а если играют, то по правилам, — иначе лишатся могущества. Но и тут равновесие шаткое, тем более якорей у вас не так много. Опасно расходовать жизне-силу большими порциями: может забросить слишком далеко.
— Ага, вот и всплыл термин! — обрадовался Брон. — К нему я и вел — точнее, к ней.
— Никак не забудешь «тревожную молодость»? Так ведь это не вполне та жизне-сила, коей поклоняются билдеры.
— Значит, чтобы остаться человеком, силач должен быть добрым?
