— Типун тебе!..
— Смотри! — сказал Вадим. — Мое дело прокукарекать. — Он помолчал, с сожалением разглядывая Толяна. — Ладно, вернемся к новостям… Оросьев, значит, взлетел. Кто еще?
— Зато Управителя не видно — задвинули напрочь! Ныне тут правит отец Марк.
А об этом предупреждал Гога-системщик, «матерый человечище» кавказских кровей. Кажется, пошла в ход дублирующая пирамида. Сколько ж «отцов» в губернии? Марк-то еще низшее звено — так сказать, приходской священник. Неужто у них такая же иерархия, как у Шершней, — вот смеху-то!
— Папа! — воззвал Вадим, скривив лицо. — Наконец ты к нам пришел!
Толян опять посмотрел на него с испугом, затем огляделся: не слышит ли кто? Да что ж они такие робкие!..
— А куда все девались? — спросил Вадим. — Для обеда вроде рано.
— Так в молельном же зале!.. Третьего дня посещение проповедей вменили в обязанность. Верующий ли, нет, а присутствовать должен.
— Что, сам и проводит? — небрежно спросил Вадим. — Максик-то.
— Ну зачем… Мало у нас говорунов? Та же Ираида, к примеру, бывшая его секретарка, — шпарит как заводная. Или Оросьев — этому только дай!.. А Макс возникает ближе к ночи, и то не каждый день, — в главке сшивается или еще где.
— И как вам новый боженька? Наверное, тоже меняется, становится все грозней — как наши Главы. И сотворили Господа по своему подобию!..
— Чур меня! — совсем испугался Толян. — Хотя бы Бога не замай… Кстати! — вспомнил он, обрадовавшись поводу сменить тему. — Тебе ж звонили — перед самым собранием.
По совместительству лабуправ служил тут телефонным диспетчером. Хотя теперь это стало нехлопотно — откуда звонить-то? В общагах трубки сохранились только у домовых, на улицах будки давно порушили.
— Кто? — спросил Вадим.
— «Итак, она звалась» Оксаной, — подмигивая, сообщил толстяк. — Будет ждать у общаги.
— Во сколько?
— Я так понял, пока не придешь.
— Ч-черт… Кто-нибудь еще это слышал?
— Ну… кажется, Нонна.
— Ч-черт, — снова сказал он. — Пся крэв!.. И там она же? — Вадим кивнул на свой закуток.
— Угу.
— Черт! — в третий раз выдал он и поднялся.
— Э-э… Куда? — заволновался лабуправ. — Ну постой, Вадик, так же нельзя! Раз пришел, я должен тебя задержать — до выяснения. У меня инструкции!..
— Может, и силу применить? — спросил Вадим. — Толян, ты чего?
— Может, и силу, — подтвердил лабуправ, кряхтя от неловкости. — А ты как думал? Мне ж отвечать!
И принялся строить знаки двум камикадзе, пристегнутым к приборам. Неуверенно переглядываясь, те стали подниматься.
— Это и раньше б не вышло, — возразил Вадим. — Даже если забыть о стволе.
Не напрягаясь, одними пальцами он оторвал от пола тяжелый стол, подержал с пяток секунд. Затем вздохнул и добавил:
— Что с вами, парни? Распустились без меня. Всего неделю не был!..
— Вадя, а чего ж делать? — проникновенно спросил Толян. — Тебе-то хорошо — одному. А у меня семья и обязательства. Я не могу вытворять, что хочу.
— Еще и обязательства, — хмыкнул Вадим, качая головой. — По-моему, это еще ниже долга, не говоря о чести. А уж до совести тут!..
— Сам же говорил: нельзя требовать от людей святости, — напомнил толстун. — Это безнравственно!
— Слишком ты себя жалеешь, — сказал Вадим. — И потому жалеть тебя не хочется.
Потянувшись, он выдрал телефонный шнур из гнезда, подмигнул ошарашенному Толяну и двинулся к двери — на сторонний взгляд, метнулся. У порога оглянулся, встретясь глазами с Нонной, напряженно пялившейся из угла, состроил жуткую гримасу, заимствованную у серков, дополнил устрашающим жестом, подсмотренным в кино, и нырнул в проем.
А вдруг подействует? Десяток минут форы ему бы не помешал.
Для надежности Вадим подпер створку железным шкафом, единым махом передвинув от стены напротив. Вот вам: визитная карточка богатыря. Эх, раззудись плечо!.. Жаль, Максика не застал — уж я б его расспросил, со всем почтением к сану. Все-таки сколько их, этих «отцов», — тоже полторы сотни, как Шершней?
Выскочив на лестницу, Вадим едва не столкнулся с рослой девицей, тотчас заступившей ему дорогу. Не сразу он узнал Руфь. Магнетический блеск в выпуклых глазах, надменная осанистость, шикарный костюм, пышная прическа — в ней мало осталось от прежней «мышки»-надсмотрщицы, вкладывавшей душу в свою службу. И тянуло к ней, почти как к Алисе.
А может, сходство не случайно? — подумал Вадим. Ведь обеих почтил вниманием Марк!.. Или то был не Марк? Или это вовсе иная пирамида — сугубо женская? И кто на вершине?
— Ну наконец! — с издевкой воскликнула Руфь. — Я так скучала!..
— Заняться нечем? — огрызнулся Вадим. — Найди дело, чтоб не скучать!
Рывком обогнув девицу, он скатился по ступеням, перемахнул ограждение и побежал дальше, не обращая внимания на ругань придверных. За секунды проскочив оба квартала, оседлал колесник и рванул с места, вылетев на дорогу перед накатывающей четверкой триколесов. Вильнув, впритирку увернулся от переднего, грузного как носорог, и погнал свою машину прочь, разгоняя на пределе.
2. Гости из захолустья
Вот и опять возникла Оксана, юная ведьмочка из глухомани, думал Вадим, все прибавляя скорость. Недели не прошло! Что ж там стряслось? Ведь оставил им адрес, предлагал обращаться, сам хотел наведаться — так и не выбрался. Позор на мои седины!..
Звонила она скорее всего с сотовика: в обширном хозяйстве Михалыча вполне могла сыскаться такая вещица, в общем ему не нужная. Либо — второй вариант — из окрестностей порта, зоны росского влияния, заскочив к кому-то из знакомых. И надо ж было ей нарваться на Нонну!.. Если та успела передать по цепочке, дело лишь за расторопностью Псов.
Еще издали Вадим увидел старенький открытый джип, на полной скорости мчащий по пустынной улице. Вплотную за ним несся обтекаемый триколес, медленно настигая, — все-таки на прямой он оказался быстрей. Но куда большим было преимущество у Вадима, оседлавшего княжеский двуколесник. Срезая угол, он пронизал чахлый парк, слетел, будто с трамплина, с метрового обрыва, нависшего над шоссе, и приземлился в десятке метров позади Псов. До джипа тем оставалось еще меньше, но это не играло роли.
На полном ускорении Вадим догнал триколес, в момент сшибки вдруг вскинулся с седла и, подхваченный инерцией, перебежал со своей машины на чужую. Соскочив в люк, он аккуратно, в три касания, отключил всполошившихся Псов, тут же перехватил управление и затормозил. Затем, поднатужась, выворотил с корнями пульт, чтоб не шалили больше, и выбрался из машины, озирая окрестности. Других патрулей поблизости не наблюдалось, и слава богу.
Джипик уже подкатывал к нему, успев развернуться. Потом из кабины выпрыгнула Оксана и кинулась к Вадиму, будто не видела его год.
Ее личико оставалось столь же милым и по-детски свежим, а роскошная коса короной венчала гордую голову. Но в глазах читалась усталость, пока затмеваемая возбуждением. Тяжкие потрясения, боль и
