время Мифей стал меня раздражать. Пирамиду-то он выстроил крепкую и очень постарался, чтоб его некем было заменить. Но возомнил о себе, сам уверовал в свою божественную суть… даже принялся под меня копать, дурачок. Конечно, я не гоблин и меняюсь намного медленней, однако миллионы лет — это такая пропасть!.. К тому же я боялся опоздать.
— К дележке пирога?
— Да что там делить, господи!.. Вы, люди, как та машина — мощная, но без тормозов. Вас же спасать надо, пока сами себя не расшибли.
— Это у вас семейное? — поинтересовался Светлан.
Сирк вскинул брови в удивленном вопросе.
— Я о лицемерии, — пояснил Светлан. — Ты кому врешь: нам или себе? Спаситель, надо же! Не Враг — друг… и тоже, наверно, с прописной буквы. Чего ж ты затеял: эвакуацию? Хочешь перетащить сюда, кого удастся, пока не разразилась буря?
— Ну, как один из вариантов… А чем он плох, по-твоему?
— Хотя бы тем, что наш мир схлопнется тем раньше, чем меньше в нем останется Бога. А за это следует благодарить тебя — таскаешь по крохам!..
— Раньше, позже — какая разница? Все равно краха не избежать.
— Это ты так думаешь. На самом деле возможны разные сценарии. А по твоей милости шансы на выживание падают.
— Очнись, богатырь, — какие шансы? Нет, ну разве ты сам не видишь? Он же выстроил мир насилия — опять. Как тот бедолага из анекдота: кого ни пробует лепить, получается хищник. А вот я хочу эту гибельную систему порушить.
— До основания, да? — усмехнулся Светлан. — Тебе бы гимны писать, революционер!.. Рушить большого ума не надо, а что сможешь выстроить взамен?
— Яхве талантлив, зато я упорен. И учусь на его ошибках лучше, чем он сам. Неизвестно, кто из нас сможет уйти дальше.
— «Упорство и труд», ага, — сказал Светлан. — Вечное противоборство ленивых гениев и бездарных трудяг — вот, оказывается, откуда растут ноги!.. Не забывай: он какой ни есть, а наш отец. В то время как ты, выходит, всего лишь дядя, и не то чтобы очень родной. И за кем, по-твоему, пойдут массы, когда встанет выбор?
— Да я про него такое знаю!..
— Думаешь, это заинтересует верующих? Вера как слепая любовь: объективности в помине нет и любые минусы тут же меняют знак. А атеистам твои разоблачения до фонаря.
— Оглянитесь вокруг, — призвал Сирк. — Здесь я строю свой мир. И разве он хуже того, что сработал Яхве?
— Это вопрос? — хмыкнул Светлан. — Или риторика?
— Вопрос, конечно.
— Какой-то твой мир… игрушечный. Ветры тут, наверно, не сильней умеренных, дожди лишь накрапывают, и то нечасто, климат стабильный до безобразия. Побывать здесь занятно, можно даже отпуск провести. Но жить?.. На даче прилично селиться пенсионеру. Хотя вообще это больше смахивает на тюрьму.
— С чего вдруг?
— Да потому что это совершенно разные вещи: обитать снаружи сферы и внутри нее. Снаружи тебе распахнута вселенная, а здесь что? Из года в год пялиться на это жалкое подобие солнца, не видеть звезд… Кто может вырасти в замкнутой камере: прирожденный арестант?
— Зато здесь безопасно. Всё продумано, отрегулировано. Ни болезней, ни голода, ни вредной живности, а любое насилие…
— Несанкционированное властями?
— … пресекается в зародыше. Даже стихии надежно укрощены, а главное: никаких войн.
— Надо же, еще один пацифист! — удивился Светлан. — И от кого это слышу?
— Да, я умею сражаться, — подтвердил Сирк. — И если приходится, дерусь насмерть. Но кто сказал, что мне это нравится?
— Мы — мирные люди, но на каждом запасном пути по бронепоезду, — поддакнул гость. — Знакомая песня.
— А разве ты не такой?
— Вот аргументация типа «сам дурак» тебя не красит, — вывернулся богатырь. — Положим, я тоже не люблю драки, но если мне станут диктовать миролюбие, начну кусаться. Ишь нашел домашних любимцев!..
— Да что плохого, когда тебя опекают?
— Слыхал пословицу: «голь на выдумки хитра». А если всё есть и нечего опасаться — на фига напрягать мозги? Хочешь, чтоб люди забрались обратно на деревья? Вот у Яхве хватило ума не слишком нас баловать, предоставить самим отвечать за себя.
— Что и привело вас на самый край.
— Бог даст, вывернемся — не впервой.
— Если дьявол не помешает, да? — засмеялся хозяин. — Ладно, вижу, с налету вас не пронять — тут нужна длительная осада.
— А может, это тебя переубедят — не допускаешь?
— Вряд ли, мои дорогие, вряд ли. За миллионы лет я повидал столько умников!..
— Твое бы упорство да на что полезное, — проворчал Светлан. — Это ж какая иллюстрация к тезису о дороге, вымощенной благими намерениями! Действительно, Яхве погорячился, развязав тебе руки… Слушай, — внезапно сказал он, — а может, ты зря на него окрысился? Может, он как раз выпустил тебя на волю, а не «бросил на руинах»? Наверняка ж ты нудил, что тебя зажимают, не дают развернуться в полную мощь, — вот и получил, чего добивался, стал первым вольноотпущенником в новой истории. И так обиделся на предоставленную свободу, что решил подмять бывшего господина, постепенно обращая его отпрысков в рабов.
— А разве вы и так не рабы божьи?
— Рабы — лишь те, кто сам этого хочет, — отрезал Светлан. — Таких орды, согласен, но и это Яхве оставил на наше усмотрение. Лично меня он ни к чему не принуждал. А что люди несовершенны — кто же спорит? Многим уж так хочется под кого-нибудь лечь!..
Артур все-таки приступил к еде — больше, видимо, из любопытства. Когда еще представится случай погостить у сатаны, отведать адовых яств? Вежливый Грэм тоже не брезговал радушием Сирка, методично дегустируя блюда. Крон восседал за столом мрачно и молча, недвижимый, как утес. Взгляд его то фокусировался на хозяине, то принимался блуждать вокруг, словно бы высматривал кого-то. Приглашение- то великан принял, доверившись Светлану, но угощения не коснулся, вовсе не желая притворяться перед врагом.
Танцоров на озере все прибывало, их круг расширялся, движения убыстрялись, а музыка становилась громче. К прежним, прозрачным, теням присоединялись и более плотные, выплясывая по этой странной сцене точно в сугробе. Кого не держала вода, резвился на поверхности, лавируя меж бестелесных, или даже под ней — в некой подобии синхронного плавания. Но сумбура не было, все ухитрялись поддерживать общий рисунок танца, заявленный солистами. Или Сирк и тут верховодит? Надо же, он еще и покровитель искусств!..
— Послушай, дядя, — снова заговорил Светлан. («Ведь недаром…») — Из твоих слов следует, что Яхве слинял в будущее сразу после Большой Битвы…
— И что?
— Значит, Великие ушли уже после него — причем в другую сторону, да?
— Верно.
— Выходит, Шахты закупорил уже ты, — заключил Светлан. — На случай, если кто передумает. И что, их вправду стерегут Сторукие? Занятно было бы взглянуть на этих чудищ.
— Лучше вам их не видеть, — молвил Сирк ласково. — Молва сильно принижает, называя монстров Сторукими, верно, на большее у людей не хватило духа. Там счет на десятки тысяч!..
