Впрочем, с Ла Гуса все ссыпалось, как вода с… ну да, с этой самой птички. По крайней мере рядом с ним Светлан не ощущал себя уродом.
— А если о твоих художествах узнает де Биф? — поинтересовался богатырь.
— А здесь не он главное начальство, — с усмешкой парировал рыцарь. — Разве не понял еще? Конечно, я охраняю жизнь сюзерена. Но давать ему полный отчет?..
— И кому ты служишь — ведь не нордийцам?
— Еще не хватало! — искренне возмутился Ла Гус. — Да пусть они передохнут — мне-то что?
— А-а, так ты патриот! — сказал Светлан. — Э-э… междуреченского засола. Вот, значит, каков диагноз. Только зачем плавать так мелко? Размахнись хотя бы на королевство.
— Сперва нужно навести в нем порядок…
— Такой же, как здесь? Кошмар. — Покачав головой, он произнес: — Парень, а ведь ты завис над пропастью — не чувствуешь?
— Ты о чем? — спросил Тиг настороженно.
— О том, что умный интриган не стал бы сейчас переть на рожон. Ну-ка напрягись и холодным рассудком взвесь, много ли выиграешь, выскочив до срока, и чем рискуешь, не угадав победителя.
— По-твоему, кроме выгоды меня ничего не заботит?
— Думаю, она перевешивает прочее — когда ты не ослеплен злобой. Не станешь же ты уверять, будто хозяин тебе дороже жизни?
— Почему нет?
— И за что боготворишь его — за могущество?
— Ну, хотя бы…
— Но если выяснится, что я сильней, — спросил Светлан, — тогда и меня вознесешь?
Тут Жанна хихикнула — слишком тонко, на секунду выпав из роли.
— Или все равно будешь пытаться ударить? — продолжал он. — Или ты любишь господ как раз за то, что перед ними надо ползать на брюхе? Ведь так устроен твой «порядок»: слабые должны пресмыкаться. А когда сам стелешься перед немногими, зато перед тобой — остальные… Это и есть простое человеческое счастье, да?
На пару минут в комнате зависло молчание. Как видно, Ла Гус взвешивал… холодным рассудком.
— По-моему, теперь ты пытаешься мною вертеть, — пробормотал он наконец.
— Возможно, — не стал отрицать Светлан. — По крайней мере я делаю это не за твоей спиной, и если хоть раз поймаешь на вранье… Впрочем, это из области чудес.
— В коих ты тоже смыслишь, верно?
— Смыслить — не значит злоупотреблять, — молвил богатырь. — Но вот хватит ли у тебя проницательности, чтоб оценить мою правдивость?
— Или ты лжешь более искусно, чем я проницаю, — усмехнулся рыцарь.
— Видишь, как интересно? Вот здесь и стоит состязаться. Эта игра куда занятней, чем подсыпать соперникам отраву.
— А как быть с тем, что ты мешаешь мне жить?
— Жить — ни в коем разе, — возразил Светлан. — Жировать — наверно… поскольку ты вполне можешь зарваться. Или желаешь расшибить голову об утес? Ну так вперед, с развернутыми знаменами! Если у тебя тяга к самоубийству, тут уж ничего не попишешь. Думай, Тиг, думай!..
Часть III
Тяжелая наследственность
Глава 11
Библиотечные истины
— И кто ж его строганул, интересно? — пробурчал Светлан, закрыв за собой дубовую дверь. — Случаем, не прежний Биф? Ведь не зря Тига возвысил именно Роже. Да и сам бастард трется здесь неспроста — верно, ждет: не обломится ли ему по максимуму?
— Думаешь, тебе удалось перевербовать Ла Гуса? — спросила Жанна.
— Не будет гадить — и то хлеб… с паршивой овцы.
— Ну, ты и завернул, си-ир! — удивилась она такой конструкции.
— Яго недодушенный, — проворчал богатырь. — Интриган доморощенный… Хотя в этих делах все — самоучки. — Вздохнув глубже, он расправил плечи, будто сбросил груз, и спросил: — Ну, кто у нас на очереди?
— Графский библиотекарь, — ответила Жанна. — Или, как выразился де Гронде, хранитель книг.
— «Водитель кобылы», ну да. Впрочем, так и вправду звучит весомей. Нечто сродни ученому.
— Будто ученых у нас очень ценят! — фыркнула ведьма. — Вот маг — иное дело. А еще выше — громилы в железных футлярах.
— Здесь многое устроено не по уму, — согласился Светлан. — Нынче-то на коне — спецы по убийствам.
— Вроде тебя, ага? — спросила девушка. — Хотя ты — на шестиноге.
— Тяжел, тяжел мой крест, — вздохнул богатырь, машинально огладив рукоять меча.
— Еще бы, — поддакнула Жанна. — Особенно если долбать им по вражьим головам.
— Похоже, нам сюда, — сказал Светлан, сворачивая в невзрачный тупичок. — На книги у меня нюх.
— Как и на девиц, ага? Наши-то благородки такие пахучие! Но это снаружи. А внутри все путем: кость — белая; кровь — голубая.
— И писают духами, — не удержался он. — Кстати, по поводу голубой крови: можно подумать, наши дворянчики проклюнулись из вампиров. Вот это и зовется благим родом?
— Матом, — буркнула Жанна, — орется… А известно тебе, сир, что кровь вояк мало-помалу меняет цвет? И как раз в сторону голубого.
— Может, возрастные изменения?
— Фигу! — отвергла она. — А то я не видела кровь миролюбов!.. Да ты и сам насмотрелся.
— Больше, чем хотелось, — подтвердил Светлан. — Но недостаточно для статистики.
— Скоро наберешь, — пообещала ведьма. — Или можно наведаться в здешние темницы — наверняка там богатый выбор.
— Вот с ревизией тюрем придется погодить.
— Недипломатично, да?
— К сожалению. И если подстегнуть события, лучше не станет никому.
— Прежде ты б не рассуждал, — хмыкнула Жанна. — А когда вызволял меня из подвалов Кюси, разнес там едва не все.
— Так то ж тебя, — пробурчал богатырь. — Любимая мозоль, знаешь ли.
— Ну, спасибо!
— И Карл к тому времени уже ополчился на меня. А вот Биф пока не выходит за рамки — хватает ума… или чего иного.
Он остановился перед скромной дверью, даже не обитой железом. Впрочем, доски на нее пошли прочные, а изнутри они подпирались засовом. То есть своротить эту плиту смог бы не всякий. Но надо ж еще и захотеть?
— А ведь защита устроена грамотно, — заметила Жанна.
