— Или тебя?
— Или меня, — кивнул он. — А магию все равно лучше поберечь.
— Сдалась тебе моя магия! — хмыкнула ведьма. — Ты ж сам — чародей.
— Ага, примерно такой же, как летун, — ответил Светлан. — Это в Тартаре все давалось играючи. А теперь — начинай сначала.
— Да с чего такая разница? — удивилась Жанна. — Ведь в росте ты не потерял?
— Времена нынче не те. В прежние даже воздух был пропитан магией — черпай полными горстями. И высвобождалась она много охотней, и копилась куда быстрей. А набрать ее можно было столько!..
— И народец нынче хилый, да? — поддела она. — Сир, а может, это у тебя возрастное?
— По-твоему, за пару дней я настолько постарел?
— Ну, не за пару, — сказала девушка. — А за тридцать… хм… миллионов…
— … лет, — заключил он. — Какой я все-таки древний, да?
Жанна опять засмеялась. Вот счастливый характер: о прошлом не переживает, за будущее не тревожится — естественна, как дитя. А ведь день грядущий готовит такое!.. Не говоря о ночи, которую еще надо пережить.
Кстати, небо окончательно затянули тучи, черные точно подземельный свод. А лес вокруг делался дремучей, уже не оставляя пространства для лугов, и поляны встречались все реже, теснимые разлапистыми деревами. Их ветви хлестали по Светлану с нарастающей свирепостью, словно это были не мирные растения, но исполины, поставленные для охраны.
Пожалуй, в них вправду дышала магия, но не животворная, как в окрестностях Тартара, а, напротив, губительная, высасывающая силы из тех, кто сюда забредал. А ведь еще не так далеко от Стронга. Может, и хорошо, что не взяли шестинога? Ему-то было б куда сложней продираться сквозь такую чащу. Поневоле Жанна перебралась с плеча Светлана на его предплечье, обеими ладонями вцепившись в другую руку богатыря, выставленную перед ней заслоном. Трясти девушку впрямь стало меньше, зато ноги болтались теперь в воздухе, и для опоры тут пригодилась бы третья рука. Но уж чем богаты…
— А ты не могла бы меньше оттопыривать ягодицы? — поинтересовался Светлан. — Или у тебя это рефлекс?
— Похоже, моя попка тебе не дает покоя, — заметила ведьма.
— Еще бы, — согласился он. — Стучит в сердце, точно пепел Клааса. И если бы я не любил тебя… э-э… любовью брата…
— А сильнее — слабо?
— Разве только «еще нежней», — усмехнулся он.
— Ну, уже кое-что!
— В перспективе, отдаленной. Вот встречу «средь шумного бала»…
— Как гения чистой красоты, да?
— Если помоешься.
— Хотя до бала отсюда, как до неба…
— Как раз на небо нам и нужно, — напомнил Светлан. — Желательно — живыми.
— И вот там ты спросишь с бога за все — верно, сир?
— Ну… попытаюсь.
— А если помогу тебе вознестись, чем наградишь?
— Я подарю тебе весь мир и пару новых коньков, — пообещал он.
— И еще звезду, да?
— Выбирай, — предложил богатырь. — Чего жалеть — их там столько!..
— Я помню эту сказку, — сообщила Жанна, внезапно посмурнев. — Где «мир и пара коньков». Думаешь, совсем темная?
— Почему, есть и темнее. Ведь ты даже не брюнетка… если подойти строго.
— Это смотря с какой стороны подойдешь, — не пропустила она.
— С востока, — усмехнулся Светлан. — Мы — азиаты в душе. Потому и алеем вмиг, чуть запахнет чужим добром.
— Ты-то, скорее, багровеешь — когда видишь таких «алых».
— Сам по себе, может, и багровею. Но если брать как частицу общего… Это диалектика, моя сладкая.
— Ты, сир, мозги-то не пудри, — сказала ведьма. — Лучше объясни, отчего так похолодало. Вроде до Лапландии далеко.
Усмехнувшись, он произнес:
— В Лапландию, в Лапландию!.. К далеким берегам.
— В Москву, в Москву! — передразнила Жанна. — Не увиливай, мой господин, не щади меня — я готова к новым огорчениям.
— Ну, если объективно, похолодало не сильно, — сообщил Светлан. — Не верь щекам своим.
— Какие щеки, сир? — возмутилась девушка. — Меня до костей пробирает!
— Вот в том и дело, что стылость подступает изнутри. Знаешь такое выражение: «душа мерзнет»?
— Это, что ли, зачарованный лес? — догадалась она.
— А разве сама не видишь? Если готова к огорчениям, держи глаза открытыми. Уж тебе лучше знать, что за радости тут уготовлены. Дерева-то еще — цветочки.
— Тогда уж пестики, — буркнула Жанна. — А какие плоды появятся из них…
— … известно лишь богу, — заключил богатырь. — И нам он не скажет.
— Тогда и нечего поминать!.. Еще накличешь.
— Действительно, с чертом примерно так и вышло… в предыдущей серии. А чем здешний бог хуже?
— Хуже, — убежденно сказала ведьма. — Намного. Слушай, сир… а ты не можешь бежать быстрее?
— Чтобы тебя согреть? Интересная мысль.
— По-моему, за нами гонятся, — сообщила она, оглядываясь через его плечо. — Что-то мелькает сзади.
— А зовут его… морок, — ответил Светлан. — Это как и с холодом: больше от тебя идет. И когда с испугу люди несутся, точно ошалелые кони…
— Поучи, поучи меня ворожбе!.. си-ир.
— Ну, так не давай волю чувствам. Сзади никого нет — из опасных.
— Сзади, да? — тотчас переспросила она. — А по сторонам?
Верила Жанна ему абсолютно и оглядываться сразу прекратила. Но теперь закрутила головой, как на шарнире, мотая пышной гривой перед его лицом.
— А по голове? — проворчал богатырь. — Ты уж смотри в одном направлении — вон туда, — показал он свободной кистью. — Включи ночное видение.
— А чего там? — спросила ведьма, уставясь в предложенную сторону.
— И она спрашивает!.. Слыхала про ведьмин источник?
— Козлы, что ль? — поразилась она.
— Ну, не вполне. Эдакий фавновый вариант кентавров. Хотя несет от них… — Светлан втянул носом воздух, — как от козлов, ага. — Он усмехнулся. — Вы так часто величали мужчин этим милым словом, что некоторые, кажись, поверили. Аккуратнее надо со словами-то!
Навалившись грудью на его локоть, Жанна напряженно вглядывалась в переплетение веток. В темноте она видела хуже богатыря, а света в этой чащобе было немногим больше, чем в недавнем подземелье.
— А сколько их там? Не разберу.
— С полдюжины голов… э-э… рогатых. И скачут лихо, вровень с нами. Уж им лес не мешает.
— Напасть-то не посмеют?
— Они, конечно, козлы, — сказал Светлан. — Но ведь не бараны? Издали-то еще могут
