— Вот и постарайся вспомнить это место лучше… тамошние бочки, потемнелые от времени, кирпичные своды, погруженные в сумрак, замшелый пол… Представь его зримым, выпуклым — напряги фантазию. А я помогу.
— То есть можно попасть лишь туда, где уже был когда-то?
— Туда — проще. Но если ты видишь картины, почти неотличимые от реальных…
— А если не видишь?
— Тогда лучше обойтись известными уголками. Вслепую-то можно так влететь!.. Вот она знает, — кивнул богатырь на Лору.
Та хмыкнула, подтверждая. Затем, подхватив со скатерти несколько яблок, принялась жонглировать одной рукой, даже не глядя на мелькающие предметы. И впрямь по ней цирк плачет — причем навзрыд.
— Хорошо, — сказала Изабель решительно. — Я начинаю.
Закрыв глаза, она напрягла лицо — видимо, вместе с воображением.
— Расслабься, — посоветовал Светлан. — Это как полусон, легкая дрема… мечты наяву… И глаза потихоньку разжмуривай — ты должна видеть, чего творишь.
Вернее, сейчас они творили вместе. Светлан уже ухватил картинку, брезжущую в сознании девушки, и воспроизводил детали, пока что смутные, прямо над столом — там словно разгоралась голография, эдакое окошко в подвал, пусть не очень далекий, но недосягаемый для заурядов… если они не классные воры. Чуть раздвинув веки, Изабель смотрела на открывающийся портал, точно кролик на удава, но старалась вовсю, дорисовывая погреб своего папеньки, из блеклого наброска формируя живописное полотно, вдобавок трехмерное. Даже Глория заинтересовалась действом настолько, что отвлеклась от еды и застыла с открытым ртом, уставясь на чудо, создаваемое ее новыми знакомцами, — уж такого она в своей жизни еще не видела.
— Довольно, — наконец сказал Светлан. — Этого хватит для пробоя. А теперь протяни руку и возьми подходящий сорт. Не бойся, дыра не схлопнется — я держу.
Послушно Изабель вынула из портала пыльную бутылку, бережно опустила на скатерть. Внезапно ее пальцы затряслись, как и подбородок, а вместе задрожала картинка… И закрылась.
— Ну-ну, уже все, — сказал Светлан. — Ты молодец. С первого раза — и такой улов!
Из глаз девушки брызнули слезы, и тут же она засмеялась, смущенно вытирая скулы. И-ех, женщины!.. Сложные натуры. И сами себя не понимают.
— На четверых — одна бутылка? — пожала плечами Глория, уже успевшая оправиться от шока. — Вот рыцарь де Бриз, если затевал пир…
— Усохни, птаха! — оборвала Лора, двумя пальцами вынимая пробку. — Ты и вчера хорошо налилась, а на остальных даже этого — много. К тому ж лошадок не поят вином.
— А жеребцов? — поинтересовался Светлан.
Фыркнув, силачка ответила вызывающим взглядом: а докажи!.. Конечно, Изабель она налила чуть-чуть — на треть глиняной чашки. Себе, впрочем, почти столько же. Помедлив, плеснула богатырю. Вот актерке выдала полную чашу — в делах Лора была добрее, чем на словах.
— И ничего особенного, — сообщила Глория, приложившись к вину, — Вот когда мы с де Бризом проезжали через…
Но осеклась под пристальным взглядом силачки.
— Конечно, это вкусней, чем рыбацкий эль, — пробормотала, отводя глаза. — Они его, что ли, из требухи варят?
Светлан покачал головой. Ну надо ж, чего ни ляпнет — кого-то да зацепит. И ведь даже не метит, всаживает навскидку. Второй из ее талантов?
— А мне нравится, — произнесла Изабель, тоже отхлебнув. — Но если б вы сказали, какие любите… Уж там выбор — на все вкусы.
— Ведь это ты заказала, — напомнил Светлан. — А мы примкнули. Как известно, дареному…
— Жеребцу! — осклабилась Лора.
— А здесь лишь ей позволено заказывать? — громко спросила актерка. — Или тут тоже очередь? И которая я в ней?
Надо признать, с «новым господином» она освоилась быстро — уж тут ей не затыкали рот. К тому ж многие теряют тормоза, когда позволяешь на себе ездить. Еще и хлыст норовят в ход пустить.
— Допустим, вторая, — ответил Светлан. — И чего изволите, госпожа?
— Я хочу слив, — капризно заявила Глория. — А еще — винограда.
Конечно, не экзотика для здешних мест, но из фруктов в корзине Альбы обнаружились только яблоки и пара апельсинов.
— Вы таки сделаете из меня вора, — посетовал богатырь, доставляя заказ из дворцового сада, где по такой малости не хватится никто.
— Вообще меня этими фокусами не удивишь, — сказала Глория, вкушая сливы. (Кстати, их не мешало бы помыть.) — Я на ярмарках такого навидалась!.. Вот эта — червивая, — сообщила она, отбрасывая виновницу и глядя на Светлана с осуждением: тоже мне маг! Не может поставить качественный продукт. Вот когда мы с рыцарем де Бризом…
Актерка в самом деле пустилась повествовать про своего благородного кавалера, который хоть и не владеет чарами, зато богат и волен получить что угодно, не опускаясь до колдовства. А если не продадут, отнимет — он такой, отказа не терпит. И за ним как за утесом — никто не страшен. Да еще можно поплевывать на всех с верхотуры… конечно, речь о низкорожденных, а также всяких там иноземцах, чужаках, коротышах или чрезмерно огромных, с чудными волосами или глазами — короче, недочеловеках, произошедших невесть от кого.
Болтая, Глория не прекращала подбрасывать свежие порции в свой сочный ротик, благо на немытый ее заказ никто не посягал. Процесс жевания не мешал актерке трепаться… впрочем, по меркам провинции это не считалось нарушением приличий. А за известные ей правила она держалась, как за спасательный круг, без них явно опасаясь утонуть. Но хуже всего, что и новых знакомых Глория пыталась наставить на путь, и столько банальностей в единицу времени услышишь нечасто. Главный же тезис сводился к тому, что, будь Светлан умнее, он таскал бы не перезревшие сливы из сада, а драгоценности из сундуков богатеев.
Светлану захотелось выключить ее, как надоевшее радио. Ведь кажется такой милой, пока молчит!.. Но он лишь вздохнул, напомнив себе о смирении. В конце концов, это испытание — не из самых тяжких.
— Вот кого ты учишь? — вдруг взъярилась Лора. — У самой ума хватает лишь на кривляния!
— Тише, тише, — попросил Светлан. — Да пусть тешится — нам-то что?
Но силачка не унималась:
— И ладно бы призналась, что не понимает, — нет, она судит. А уж какой пример нашла!..
— Что ж, у каждого свои ориентиры. И свои ценности…
— Ценности, ну конечно! — фыркнула она. — Еще не видел, да?
Без церемоний Лора вздернула актерку с камня и, повернув к публике задом, подняла занавес едва не до лопаток. Взгляду открылись превосходные ноги, вполне достойные роскошной груди, визитной карточки Глории, и выпуклые полушария с шелковистой гладкой кожей… исполосованной узким ремнем. Так вот почему она так плавно садилась! Дело-то — не в подражании.
— Видно, иных доводов не понимает, — сказала силачка. — уж Бриз умел с ней обращаться.
И впрямь, летопись их недолгого знакомства читалась по этой книге отчетливо, можно было даже восстановить хронологию порок. По лицу и прочим открытым местам, понятно, не били — кто же станет портить товар?
— Ведь ты так не думаешь, — мягко возразил богатырь. — Если и мы начнем множить насилие…
— У нас иное назначение, да?
— У нас нет власти, — напомнил он. — Только сила. И если употребим ее во зло…
— Ведь для ее же блага, — осклабилась Лора. — Вобьем малость ума через это место.
И она несильно шлепнула актерку по нижнему бюсту. Стиснутая точно тисками, та вытянулась в
