привычка или традиции?
— Осторожность, — ответил тот. — Когда весишь несколько центнеров, с гарантией тебя выдержит разве трон. Кстати, вам не приходило в голову, что прежде людьми правили гиганты?
— А ныне их сменили карлики, — сонно пробормотала Мишка. — Намекаешь, что уже созрел для престола?
— Еще не хватало!.. Но у нас бытует байка про сошедших с небес исполинов, кои научили людей всему. Представляете, какие им требовались стулья?
— Тебя опять повело в сторону, — заметила Лора. — Мало нынешних проблем?
— Так потому и уводит, что перебор. Прямо косяком идут, одна за другой.
— Тогда уж колонной, — буркнула ведьма.
— Вот за что люблю Анну, — объявил Светлан, — она меня не шпыняет.
— Ну наконец — выяснили, кого любишь! — хмыкнула силачка.
— В краску ее не вгони, — прибавила Мишка, открывая второй глаз. — А то как бы не воспламенилась при такой коже.
— Может, заснешь все-таки? — спросил богатырь. — Ни ночью, ни днем от тебя не отдохнуть.
Белянка улыбнулась, вовсе не собираясь краснеть: уж собой владеть она научилась, поварившись в придворном котле. А приор слушал их пикировку, удивленно вскинув бровь. Для него такой стиль общения явно был внове.
— Ладно, теперь по делу, — сказал Светлан, принимая серьезный вид. — Этот туман, кто б его ни затеял, сейчас и нам на руку, поскольку позволяет избежать сторонних глаз.
— И чужих ушей, — буркнула ведьма, покосившись на монаха. — Ты уверен, что этот дядя не стукачок?
— Худо-бедно, но я чувствую его, — ответил богатырь. — Не говорю, что перевербовал, — и близко нет. Даже не вижу пока, за что уцепиться.
— Я бы сказала…
— Лучше воздержись, — посоветовал он. — Проблема в том, что Анри на отшибе, — ему все до лампады. С одной стороны, это хорошо, ибо Господь тут не судья и не хозяин — стало быть, не прикажет. Но вот с другой… Возможно, и у душ бывают раны, несовместимые с жизнью, — то есть после таких уже не вернуться к Богу. Хотя даже у д'Адуи бывают высокие порывы — достаточно вспомнить эпизод с дочерью купца.
— Если он не сочинил.
— Вранье я бы ощутил… Да? — Светлан посмотрел на Лору.
— Правда, это могло быть последним всплеском. А за год человек способен окончательно скурвиться.
— В нелюдь?
— Ну, что-то вроде. Найти бы ту девицу — возможно, она смогла бы излечить. Если еще осталось от чего плясать…
— Надо ли усложнять? — дернула плечиком ведьма. — В сказках ценят определенность. Если уж злодей, так… А ты в самой черной душе пытаешься углядеть проблеск.
— Мало тебе Людвига? — спросил он. — Не говоря уже о Пропащих. Мы сейчас на краю бездны — поневоле станешь разборчивым. К тому ж богатырь и не вправе гвоздить подряд. Хочешь не хочешь, а приходится вникать в каждого — сила обязывает. Иначе останешься без нее… Кстати о стукачах. — Светлан перевел взгляд на приора. — Могу обрадовать: один из твоих приставлен следить за тобой — причем, как понимаешь, не магистром.
После недолгой паузы тот спросил:
— Кто-то из тех, кого вы отправили в Эльдинг?
— Вовсе нет. Сейчас он бдит на юте. Это я к тому, чтоб ты меньше болтал где не надо.
Надо отдать д'Адуи должное: в лице он не изменился и на свою команду не стал оглядываться. Прямо готовый разведчик.
— В любом стаде найдется паршивая овца, — сказал богатырь ему в утешение. — Уж такая это система — стадная. Ваш-то — не из худших, стучит по обязанности. То есть на запросы отвечает, но сам не старается. Может, оттого и выжил сегодня, что Господь спас. Везет ведь не только сильным.
— Пожалуй, я догадываюсь, о ком речь, — произнес Д'Адуи, понижая голос. — Но почему вы не изгнали его?
— А что он может настучать Господу? — пожал плечами богатырь. — Разве соглядатай знает, куда мы направляемся, с какой целью? Даже где находимся, он понятия не имеет. Зато благодаря ему нам в точности известно, в какой стороне его хозяин, — идем будто по пеленгу.
— Хорошо быть батыром, — позавидовала Мишка. — Глаз как алмаз — любого проницает до нутра. И ежели внутри гниль…
— Теперь стало проще, — согласился Светлан. — Но и прежде я промахивался редко — просто нужно знать, на что обращать внимание.
— К примеру?
— Ну, скажем, меня настораживают типы, способные часами слушать одну мелодию или по многу раз глазеть на одно действо. Был у нас такой… отец народов… до сорока раз доводил! А в перерывах меж просмотрами уморил людей больше, чем живет во всех здешних королевствах. К счастью, не всякой бодливой корове достаются рога.
— Монсеньор, а вы не считаете, что аббат Дори может оказаться еще опаснее Зодиара? — спросил приор. — Если ваши предположения верны и аббата в самом деле поддерживает Бо… э-э… Господь…
Бедняга еще путался в терминах. Да и в богах тоже. Впрочем, чему удивляться — столько развелось!..
— В конце концов, что есть Господь? — сказал богатырь. — Помните достославного барона де Бройля? Как он был одержим Пауком, так Дори — своим богом.
— Но неспроста же тот вселился именно в аббата?
— Да ведь и Бройль глянулся колдуну не случайно. Из всех уязвимых он оказался самым подходящим для использования.
— Или наоборот, — вставила Мишка. — Самым уязвимым из подходящих.
— Думаю, и по сути особых различий нет. Ведь здешний Вседержитель из той же материи, что, к примеру, Синдбад, — то есть попросту призрак-переросток, из-за своих размеров разжившийся могуществом. А вот насколько оно большое…
Присев на краю бака, Павич тихонько постучал костяшками по доскам — видно, знал, что для привлечения богатырского внимания довольно и этого.
— Да конечно, двигай сюда, — позвал Светлан. — Мало нам пяти голов…
— Дык мужских — тока две, — ухмыльнулся россич. — А даже Горыныч соображал тремя…
— На троих, — прыснула Мишка.
— …покуда ты не срубил их.
— Все ж это был Змей? — подивился богатырь. — И как я не признал!..
— А вон и седьмая голова поспешает до кучи, — фыркнула ведьма, кивком указывая на Ле Сана, возникшего из тени. — Делаемся все умней.
Ну никак она не желала заснуть!.. Или приноровилась дремать урывками, от фразы до фразы? С нее станется.
Легко спрыгнув с бака, россич примкнул к честной компании. Среди россичей Павич был самым здоровенным — наверно, одна из причин, почему его выбрали главным. (Но ведь не единственная? ) Весил он под три центнера, однако двигался вкрадчиво, точно тигр, почти не производя шума. И атаковать, похоже, умел столь же стремительно. Пока Павич стоял, он казался тут едва ли не самым крупным. Еще год назад россич задал бы Светлану!.. Но не сейчас — нет. Опоздал слегка.
А вот кто глазел на гостя во все глаза — это Анна. Не нужно было быть богатырем, чтобы ощутить в ней интерес — что называется, жгучий. Как она выразилась? «Огромный, могучий и воинственный» — ну прямо с натуры. Повторяем бабушкины ошибки, да? Эдак и впрямь можно поверить в переселение душ.
Правда, Павич скорее шатен, нежели блондин, — причем довольно темный. Все ж не северянин, с
