К месту ночлега добрались еще засветло. К тому же повезло встретить местных жителей, которые уже разгружали два судна с морскими трофеями, а третье как раз причаливало к каменному пирсу. Короткие переговоры оказались более чем продуктивными, и вскоре уже на месте ночлега воинов весело горели костры и закипала уха. Кашеварить принялись те, у кого сохранилось больше сил, остальные отдыхали.
Не все, конечно. Например, Гарольд с Малышом вплотную занялись Безразмерным. Стенеси считался самым лучшим массажистом и костоправом в коллективе, и кому как не ему было заняться поврежденной рукой товарища, вправить ее на место и потом хорошенько промассировать? Ну а Малыш лучше всех мог заговаривать зубы. За неимением хорошей анестезии и это его умение сейчас годилось.
— Ну что, толстяк, допрыгался? — тараторил Ллойд. — А ведь сколько тебя инструктора просили: меньше жри, меньше жри… Что «ой!»? Руке больно? Ничего, зато заднице легче будет! Сегодня только правой пятерней кушать сможешь, значит, в два раза меньше слопаешь… Ты че ржешь? Садомазохист? Гарри! Удружи человеку, дерни еще раз… Ага, и за правую тоже! Завтра в два раза быстрей бежать будет, если сегодня вообще не поест…
Безразмерный то ойкал, покрываясь испариной, то стонал, то пытался подавить накатывающий волнами смех.
Тантоитан подошел к девушкам. Клеопатра лежала на животе и словно в приступе самогипноза твердила:
— Я добегу! Всего один день… я обязательно добегу!
— Только разгон набери, — ворчал парень, нежно поглаживая ее по спине. — А то утром и не поднимешься.
Подумав, он стащил с нее скафандр, вывернул его, сменил батарею, оставил проветриваться. Затем принес нагретой морской воды в каком-то корытце, опустил в него женские ступни. Сделал точечный массаж бедер, крикнув остальным женщинам, чтобы тоже раздевались. Послал кого-то из ребят за одеялами к рыбакам:
— Скажи, что только для женщин, наверняка дадут.
Еще кто-то приволок пяток аналогичных поддонов и поставил на костер большой котел с морской водой. Желающих хоть чуток расслабить мышцы ног нашлось немало. Потом явился Гарольд. Посмеиваясь и зубоскаля, он раздавал во все стороны беспардонные шлепки, ребрами ладоней прохаживался по телам боевых подруг от коленок до плеч, легко их массируя, и вскоре уже все лежавшие пластом офицеры женского пола ожили, порозовели, заулыбались. А когда принесли полный котелок наваристой ухи, по три внушительных ломтя свежего хлеба и по куску копченой рыбы, дело и вообще пошло на лад.
Мужчины подались в свою компанию, чтобы не смущать подруг, оставшихся в нижнем белье, но и они, понятно, долго не засиживались. А вот женщины явно воспряли духом и не в меру разболтались. На шумок подтянулся еще не улегшийся Гарольд и удивленно воскликнул:
— Ба! Да тут девичник! Позвать Парадорского?
Стоило видеть, как все дисциплинированно, без единого возражения или шутки погасили фонарики и закрыли глаза.
А когда женщины рано утром проснулись и вышли к завтраку, на кухне уже хозяйничал Тантоитан, разогревая оставшуюся уху и деля на всех рыбу. Он успел выспаться, а внутреннее чувство ответственности заставляло позаботиться о других.
К финишу стажеры добрались без потерь в своих рядах. При этом и помощи никто никому не оказывал, и выглядели все соответственно тяжелому походу. А что некоторые прихрамывали да руки на перевязи держали, так ведь это производственные издержки, и претензий быть вроде бы не должно.
Вот и майор Хайнек, выдвинувшийся из толпы встречающих, похвалил:
— Ну молодцы, добрались! Теперь осталось только несколько формальностей — и да здравствует Дивизион!
— Ура, ура, ура! — откликнулось разом тридцать глоток.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Во все времена на планете наилучшей порой отпусков считался июль. Для гражданских лиц, естественно. Поскольку отпуска военнослужащих совсем не зависели от астрономического календаря. Да и жители иного полушария устраивали себе праздничные туры в зимнее время.
По сложившейся традиции все воины, зачисленные на службу в Дивизион, получали недельный отпуск. Другой вопрос, что его могли задержать по тем или иным причинам, но в любом случае не отсрочивали больше чем на месяц-два. Но именно эта возможная отсрочка больше всего и настораживала майора Парадорского. Он переживал и нервничал гораздо сильнее, чем его невеста, чему та несказанно удивилась:
— Слушай, у меня такое складывается впечатление, что ты уже раз десять женился и каждый раз неудачно. А?
— А я твоему спокойствию поражаюсь! Это у нас первый совместный праздник, да еще какой — свадьба! — а тебе, кажется, все равно, как он пройдет. Самого лучшего ресторана мы себе позволить не можем, но в любом случае за два дня выбрать подходящий будет нереально.
Как раз шел спор, в котором жених настаивал на заблаговременном заказе свадебного банкета, но при этом оставался риск срыва мероприятия в связи с неожиданной отсрочкой отпуска, а невеста считала, что арендовать ресторан надо за два дня до празднества. Вот и сейчас, благо они были одни в комнате, Клеопатра забралась к Танти на колени и, загибая пальчики, стала убеждать:
— Вот, сегодня второе. Четвертого — последний экзамен. В тот же вечер устраиваем небольшую пирушку перед свадьбой. Ну и окончание стажировки отпразднуем заодно. Пятого, в понедельник — торжественное построение и зачисление. В тот же день — знакомство с Дивизионом и расквартировка. И шестого — начало отпуска. Вторник. Легко заказываем банкет в любом ресторане прямо в среду или четверг. Отец уже позаботился о билетах на пятницу, брат тоже. Чем ты еще недоволен?
— Ну хочется как лучше. А я до сих пор не знаю, сколько стариканов соберется со стороны твоего отца.
— А чего это они стариканы? — обиделась девушка.
— Я не так выразился, не стариканы они, а… пожилые дядюшки, или кто там еще. А вдруг для кого-то столика не хватит?
— Придвинут дополнительный.
— А вдруг у нас… хм, средств недостанет?
— Ну вот, герой — героем, а такой мелочный иногда становишься. — Клеопатра помотала головой и пригладила кудри своего жениха. — Ведь сто раз повторяла: расходы со стороны невесты оплачивает мой папочка. Меня вон другие проблемы гнетут.
— И какие же?
— Ты меня не разлюбил? Помнишь все данные мне обещания?
— Не разлюбил и помню. Раз обещал жениться на тебе, можешь быть спокойна — женюсь!
— Хм! Как раз в этом я и не сомневаюсь! — Девушка горделиво задрала носик. — Ты только не забудь, что обещал мне простить и понять все, что касается тайн моей семьи. Для меня это очень важно.
— Ну что ты, радость моя! Как ты могла во мне сомневаться?
— И почему ты перестал называть меня принцессой?
— Ох, простите, ваше…
— Нет, нет! Так пышно не надо. Просто говори: моя принцесса. И отныне я разрешаю так ко мне обращаться в любой компании и в любом месте. Договорились?
— Да я всегда был готов.
— Вот теперь и проверю. И не смей больше со мной спорить по поводу свадьбы!
— Да, моя принцесса!
