все это ввязался? Сидел бы себе тихо у озера, ловил бы рыбку». Тут он поймал себя на мысли, что думает о встрече с Николаем Дорофеевичем как о чем-то, действительно имевшим место быть. Да что это с ним? Он встряхнулся, пытаясь избавиться от наваждения. Так и свихнуться недолго!
Чуть ранее всех этих его размышлений, в тот момент, когда они с сыном только что достигли деревенской площади, в природе произошли некоторые изменения. Прекратился порывистый ветер, стало заметно светлее, а воздух потеплел. Уже подзабытое солнце раздвинуло свинцовую вату облаков и с материнской заботой взглянуло на землю. Мир внизу расширил грудь и расправил плечи, еще бы чуть-чуть, и он запел. Возможно, это была бы песнь весны? Или сразу лета? Жаль, никому не довелось подумать над этим. Потому что слишком коротки были эти мгновения милости природы. И слишком важные события пришли к ним на смену…
Василий Петрович все еще перечитывал краснобуквенное изречение, как вдруг сильный порыв ветра заставил деревню вздрогнуть, будто кто-то большой резко выдохнул воздух, так что избы и сараи, словно картонные домики на столе, заколебались и сдвинулись с места, деревья же сбросили с себя последние остатки листвы. Со стороны озера донесся стон, похожий на отдаленный гудок парохода, а солнце выплеснуло на землю ушат особенно яркого света. На миг Василий Петрович как будто ослеп… Но в следующую секунду зрение вернулось, и он увидел Васнецова. Его фигура сначала обрисовалась в просвете меж двух ближайших сараев, затем скрылась за ржавеющей тракторной тележкой и опять появилась уже совсем близко от него. Майор, приветствуя, помахал ему рукой.
— А вот и тень отца Гамлета, — удивляясь собственным словам, сказал Василий Петрович и махнул ответно.
Может быть, юмор действительно — последнее прибежище милиционера? По крайней мере, Василию Петровичу склонность к юмору в последнее время сильно помогала жить.
— Ну и как на том свете? — спросил он у Васнецова.
— Шутки у вас, — тот перекрестился и обвел взглядом площадь. — Что тут происходит? Откуда техника, спецназ, саперы?
— Хороший вопрос, — Василий Петрович опять собрался сказать что-нибудь смешное, но увидев собирающихся на площади пропавших омоновцев, спросил:
— Где вы были столько времени? Вас же мертвые только не ищут?
— Зачем искать? — удивился Васнецов. — Два-три часа постояли в церкви.
— Два-три часа? — воскликнул Пузынёв. — А сутки не хочешь?
В этот момент к ним приблизились несколько вооруженных людей в черных комбинезонах и штурмовых шлемах. Старший приказал Васнецову следовать за ними…
Дальнейшие события походили на дурную комедию. Черные комбинезоны попытались блокировать омоновцев тем же приемом, который последние использовали на учениях. Но тут на площади объявились исчезнувшие обитатели деревни, включая настоятеля храма отца Николая. Все произошло совершенно неожиданно, по крайней мере, Василий Петрович не сумел бы отделить момент, когда гражданских еще не было, от момента их появления. Просто стало вдруг очень шумно и суетно. Василий Петрович рассматривал знакомые и незнакомые лица, заметил своего тезку опера Увина, священника и нескольких монахинь рядом с ним. Две неразлучные старушки, Анфиса Сергеевна и Анна Васильевна, о чем-то оживленно разговаривали с огромного роста дедом. Василий Петрович не мог отвести глаз от этого гиганта. «Рост примерно два десять — два пятнадцать», — прикинул он. А борода? У этого состарившего баскетболиста к нижним горизонтам тела обрушивалась водопадом Виктория удивительная разноцветная борода: в большинстве своем седая, но отчасти серая, черная и даже зеленая. О такой вполне можно было бы спеть вместе с незабвенным Михаилом Васильевичем:
О прикраса золотая,
О прикраса даровая,
Мать дородства и умов,
Мать достатков и чинов,
Корень действий невозможных,
О завеса мнений ложных!
Чем могу тебя почтить,
Чем заслуги заплатить? [2]
На великана сразу обратили внимание черные комбинезоны и попытались выдернуть его из толпы. Седобородый исполин широко раскинул руки, сгреб в объятия сразу трех спецназовцев и аккуратно перенес их на край площади. При этом громогласно им внушал:
— Сектанты вербуют в свои ряды
