— …вам поклон от Сергия, вашего брата, — молодой мужчина с мягкой шелковистой бородкой, улыбаясь, смотрел на нее умными и добрыми глазами. Она не понимала, чему так радостно он улыбается, а он переполнился счастьем от такого вот маленького, без сомнения сотворенного Богом, чуда.
— Откуда вы знаете… — удивленно начала она, но в растерянности замолчала.
— Здравствуйте Евгения, — еще раз повторил незнакомец. — Не удивляйтесь, просто Сергий рассказал мне, где вас лучше найти.
— Неправда. Не мог он этого знать. Не мог, — твердо сказала Евгения.
— И тем не менее… — развел руками в стороны мужчина и тут же добавил: — По правде — это Господь нас свел. Меня, кстати, зовут Андрей, а приехал я за этим самым дипломатом.
— Почему я должна вам верить? — спросила Евгения, но спросила так, на всякий случай, потому что уже поверила, хотя для вида обеими руками и прижала атташе-кейс покрепче.
— Ну, я назову вам пароль… — Андрей замялся, — только вот что непонятно: этот дипломат, по словам Сергия, должен находиться у другого человека, у Марии Сергеевны, учительницы, если я не ошибаюсь?
— Да, — ответила Евгения, переводя дух, — вижу, что вы от Сергея, а сначала страшно меня перепугали. Дипломат этот пришлось сегодня забрать: заболела Мария Сергеевна, в больницу ее увезли.
— Ну, это и к лучшему, его надо сегодня же передать нужным людям, а не то жди беды…
Андрей кратко, лишь в нескольких словах, описал теперешнюю жизнь ее брата при отце Иларии, где он и сам готовится, если Бог благословит, стать монахом.
— Просто не могу поверить! — выслушав, покачала головой Евгения, — Сергей — и вдруг такое. Не может быть!
— О, я вас уверяю, — воскликнул Андрей, — в жизни бывает еще и не то! Действительно, прав Шекспир: что, в самом деле, известно нашим мудрецам? Сколько тайн, сколько знаменательных ярких людей! Вот, к примеру, известно вам о жизни преподобного Силуана Афонского? Он чем-то был похож на вашего брата, по крайней мере, внешне. Имел могучее сложение, да и нравом был горяч. В молодости зараз мог выпить полведра вина; мог с одного удара едва ли не убить человека. И что же с ним произошло? Однажды Бог прикоснулся к его сердцу, и он переменился. В нем загорелась пламенная вера, да такая горячая, что едва ли возможно нам с вами ее и представить! Вот как писал об этом его биограф, архимандрит Софроний: “Жил на земле человек, муж гигантской силы духа, имя ему Симеон. Он долго молился с неудержимым плачем: “помилуй меня”; но не слушал его Бог… Прошло много месяцев такой молитвы, и силы души его истощились; он дошел до отчаяния и воскликнул: “Ты неумолим!”. И когда с этими словами в его изнемогшей от отчаяния душе еще что-то надорвалось, он вдруг на мгновение увидел живого Христа; огонь наполнил сердце его и все тело такой силой, что, если бы видение продлилось еще мгновение, он умер бы. После он уже никогда не мог забыть невыразимо кроткий, беспредельно любящий, радостный, непостижимого мира исполненный взгляд Христа и последующие долгие годы своей жизни неустанно свидетельствовал, что Бог есть любовь, любовь безмерная, непостижимая…” Очень поэтично сказано, не находите?
— Красиво, — согласилась она. Ее почему-то совсем не удивляло, что практически незнакомый человек сидит рядом и вот так запросто, что называется сходу, цитирует ей какие-то побасенки, а она слушает и, что самое удивительное, ей занимательно слушать и не хочется прерывать это скоропалительное знакомство.
— Так вот, все последующие годы он свидетельствовал, что Бог есть любовь. Догадываетесь, чем для него стали все богатства и наслаждения сего бренного мира, после того как испытал он лишь прикосновение неземной Божией благодати? Ничем! Прахом, землей! Небесное настолько несопоставимо с земным, что ради первого можно претерпевать самые непередаваемые лишения и скорби! Самые, что ни на есть!
— Но вы сами сказали, что он испытал это “нечто”, — спросила Евгения, — а мы, которые не испытали, как мы можем судить о небесных красотах?
— Верить, — Андрей пожал плечами. — Верить! Ведь это так легко — верить правде и истине. Верить! А все сверх того дается свыше. “Познание о Боге сообщает Сам Бог тому, кто ищет Его молитв” — это сказал некий старец Иустину Философу, будущему неутомимому искателю истины Христовой. Знание это удел совершенных, а вера в Бога, в истину доступна каждому. Только не спрашивайте сейчас: “Что есть истина?” — слишком банально.
— Почему? — спросила было Евгения, но спохватилась: — Ах да, Евангелие, Пилат. Да, кстати, я не считала его самым плохим персонажем.
— Увы, он и не литературный персонаж, каковым стал с легкой руки Булгакова — он историческое лицо, участник крупнейшей исторической драмы. Действительно, это он спросил:
