Глафира рыкнула и протянула нежданному гостю вазу:
— На, дарю за службу!
— А я к вам позже зайду! — бросила Манину, выходя.
— Нет-нет, не надо мне позже, — пробился голос у Манина.
На месте уволенного специалиста по валютным операциям оказался молодой человек по имени Павел — сын центробанковского начальника, с которым в горкомовскую бытность работали Манин и Глафира. Управляющий, отказав кадровичке, не решился перевести на вакансию своего Кирилла. От греха подальше, боялся, как бы Глафира в припадке бешенства не задушила его сына.
Безбородова наехала на Павла, холеного толстячка, полнотой напоминавшего моржонка. Но Павел оказался крепким орешком: сразу послал ее куда подальше. Он позволял себе среди бела дня спокойно уйти с работы или лечь головой на стол и захрапеть.
А когда Глафира подскакивала к нему, он невозмутимо поворачивал голову на щеку:
— Не сидится, как вас, Глафира…
Проспавшись, тянулся рукой к сейфу, заменявшему ему бар, извлекал из-за папок с инструкциями бутылку пива и откупоривал.
Курил у окна, не выходя из кассового зала, от чего Глафиру срывало с рельс:
— Задыхаюсь! Прекрати!
Павел ей был не по зубам: упади с его головы хоть один волосок, его папаша сразу бы перекрыл Хопербанку кислород.
Как ни старался Манин уйти от своих обещаний Веронике Семеновне, ничего из этого не вышло. Напористая Вероника добилась своего и получила кредит. Но ссудные деньги не вложила в строительство квартиры, а разместила в своем филиале во вклад. Так надежнее! Да и ссуда беспроцентная, а по вкладным операциям процентная ставка у Хопербанка высока! Если подержать некоторое время, то заработаешь еще на одну квартиру. А от возможных неприятностей главный бухгалтер была застрахована. Случись что в банке, она бы первой узнала о возникших проблемах и деньги бы сняла.
— Чтобы никому ни-ни, — наказала операционистке Светлане, оформившей вклад.
— Что вы, Вероника Семеновна! — Светлана знала порядки в банке.
Накануне компьютерщика уволили только за то, что кто-то проник в компьютерную сеть и разузнал зарплату управляющего, который любил повторять, что в первую очередь заботится о сотрудниках, а потом уже о себе. А оказалось, что все выглядело иначе: зарплата шефа на несколько порядков превышала зарплаты других вместе взятых.
С этого дня радостным звоночком в сердце главного бухгалтера отзывались сыпавшиеся на вклад проценты. Кто бы мог подумать: сидишь в кабинете, а где-то рядом звякают монеты… Только успевай считать…
Монотонную жизнь филиала иногда прерывали неожиданные события. Вот что-то хлопнуло под лестницей, и потухли дисплеи всех компьютеров, замерли принтеры, погасли лампы, остановились вентиляторы… И уже летит Турист за техником — вырубило электричество. Всем можно немножко расслабиться и передохнуть. Кассирам от пересчета денег, бухгалтерам от колонок цифр, валютчикам от экрана с бесконечной полосой котировок. Но снова хлопок — вспыхнули экраны, загорелся свет, заскрипели принтеры, подули вентиляторы.
Или резкий звонок — и милиционер кидается к входным дверям, защелкивает засов и сжимает автомат.
Всем страшно: банк грабят?
Тем, кто у окна, видна вытянувшаяся перед зданием шеренга в касках и бронежилетах с оружием. Дула нацелены на банк.
Кто это?
Ох! Ох…
А если и впрямь грабители?
Или они уже в банке?
Но никого постороннего не видно, не слышно.
«Налетчики наверху?..» — в ужасе трепещут сотрудники на первом этаже.
«Налетчики внизу?..» — сотрудники на втором.
С улицы слышатся команды, сейчас будут штурмовать, и уже всем мерещится дым, слышится свист пуль, крики, вопли… И кто-то молит:
— Спаси, помоги…
Потом выясняется, что была учебная тревога и милиционеры отрабатывали тактику действий на случай захвата банка террористами. Все бы ничего, но после таких учений у туалета вырастала длинная очередь.
После очередной центробанковской проверки филиала, когда уже не помогли ни прежние связи, ни подарки, ни отец Павла, возникла необходимость ехать за валютными справками в Москву.
Шеф хотел послать в командировку коменданта, но Глафира воспротивилась: кто же будет заниматься хозяйством? И было принято решение послать безопасника. Более доверить везти столь ответственный груз было некому.
— Николай Павлович! Что вам стоит?.. Сумку привезете, и всего-то… — напутствовала его Глафира Львовна. — Зато назад вам билет в вагоне эсвэ. Двухместное купе…
Балянский согласился с предложением: в таком купе ездили губернаторы, генералы, а теперь предстояло проехать ему — бывшему майору.
В столице на конечной автобусной остановке отыскал склад с холоднющим ангаром, в котором были свалены в горы пачки банковских бланков.
Предъявил заявку.
Кладовщики в серых костюмах показали на часы:
— Завтра выдадим. Сегодня уже поздно..!
Балянский взмолился:
— Вы что, ребята! Билет у меня назад на вечер! А вы…
Пришлось раскошелиться на бочонок пива. Кладовщики задержались и вытащили Николаю Павловичу два туго набитых брезентовых мешка с надписями: «…национальный банк…»
Один мешок килограммов на сорок. А их — два! Одному никак не поднять. Балянский уговорил одного частника помочь ему. Погрузили мешки на заднее сиденье «Москвича» и помчали к вокзалу. Едут, а Николай Павлович уже волнуется: как бы водила чего не задумал, ведь видел надписи на мешках.
Подъехали к вокзалу. А где машину поставить? Надо ближе к перрону. Только затормозили — пристали парни с повязками:
— Плати за стоянку!
Балянский огрызнулся, но несколько бумажек отдал.
Они с водителем потащили мешки. Шофер по земле тянет, а Николай Павлович на спине несет и еще с водительской спины глаз не спускает.
На перроне их остановил милицейский патруль:
— Что это у вас?
Балянский принялся объяснять, а милиционеры как прилипли:
— Деньги, небось! Штампы-то банковские…
Показал им свое удостоверение, накладные, что все законно, неворованное.
А те смеются:
— Знаем мы вас таких…
Насилу отбился, дав постовым на ящик водки.
Только отделался от одних, как прицепились другие — чернорубашечники:
— У вас больше тридцати килограммов. Платите за груз…
У мешков углы от пачек выпирают. И кто поверит, что там банковские справки. Хотя только по ним можно вывезти за границу весь валютный запас страны. Одиннадцать тысяч бланков…
