любовь, где женщинам в постели полагается стонать и вскрикивать.
Быть на ножах с Карен оказалось подарком небес: мне не пришлось изобретать замысловатых оправданий для того, чтобы выйти из дома на встречу с Дэниэлом. Если б она со мной разговаривала, то непременно бы почуяла недоброе, так как, стремясь показать Дэниэлу, что я не приставучая неудачница, я оделась, чтобы сразить его наповал. Очень короткое платье в обтяжку и расклешенное пальтишко вряд ли могли защитить меня от пронизывающего мартовского ветра, но мне было наплевать. Гордость согреет!
В назначенный час он ждал меня у станции «Грин-парк». Дрожа от холода, я ковыляла к нему в босоножках из змеиной кожи на высоченных каблуках, и тут он просиял такой улыбкой, что я чуть не подвернула ногу, рассердилась и заподозрила неладное. Чего это он ухмыляется? Может, в восторге от своей новой подружки, вот рот и до ушей? Небось трахал ее перед тем, как выйти из дому, и оттого весь светится?
— Отлично выглядишь, Люси, — сказал он, целуя меня в щеку. В месте поцелуя кожу словно обожгло, и я ощутила жаркое покалывание. — Но не легковато ли ты одета?
— Все в порядке! — рассеянно откликнулась я, тщательно осматривая его на предмет следов от страстных укусов, царапин или распухших от поцелуев губ.
— Куда мы идем? — спросил он.
Никаких явных признаков недавней интимной жизни на его лице и шее не обнаружилось, но все остальное пряталось под длинным зимним пальто, так что расслабляться и успокаиваться рано.
— Сюрприз, — сказала я, мучительно гадая, не затем ли он поднял воротник пальто, чтобы скрыть засосы на шее. — Пошли скорее, я замерзаю!
Проклятие! Наши взгляды встретились, и у него дрогнули губы: он старался не рассмеяться.
Я привела его на Арброт-стрит к стеклянной витрине ресторана «Берег» и торжествующе сказала:
— Вот!
Он обалдел, чем очень меня порадовал. «Берег» — один из новых и самых модных ресторанов в Лондоне, куда толпами ходят актрисы и топ-модели. По крайней мере, так пишут в журналах; я-то собралась сюда в первый и, вероятно, последний раз в жизни.
Как только мы вошли, я поняла, что серьезно недооценила уровень известности и элитарности ресторана «Берег». Одна грубость обслуживающего персонала чего стоила.
Распорядитель, развратного вида молодой человек, воззрился на меня так, будто я только что присела на корточки у самого входа и помочилась на пол.
— Да? — прошипел он.
— Столик для двоих на имя…
— Заказан? — оборвал меня он.
Мне тут же захотелось сказать: «Слушай ты, прыщ на ровном месте, ты ведь тут только швейцар. Извини, что я потрачу здесь на один ужин больше, чем тебе платят за неделю, но, если ты испортишь нам вечер, твоего достатка это не повысит. Может, тебе учиться по вечерам? Ходить в школу, попытаться сдать пару экзаменов… Тогда, глядишь, и работу получше предложат».
Но поскольку у Дэниэла был день рождения и я очень хотела, чтобы все прошло красиво, то кротко промолвила:
— Да, заказан. На имя Салливан.
Но говорила я в пустоту. Парень уже удрал с низенького помоста, где стоял его столик, и юлил перед дамой, одетой в сногсшибательные тряпки от Гуччи, вошедшей после нас.
— Кики, дорогая, — сюсюкал он, — ну как Барбадос?
— Барбадос как Барбадос, — поморщилась она, протиснувшись мимо меня. — Мы только с самолета. Дэвид ставит машину на стоянку.
Она окинула взглядом зал ресторана. Мы с Дэниэлом невольно вжались в стенку.
— Мы сегодня вдвоем. Было бы неплохо столик у окна.
— А вы… гм… заказывали заранее? — вежливо кашлянул швейцар.
— Ах, я противная, — холодно улыбнулась дамочка. — Надо было позвонить вам из машины. Но я очень на вас надеюсь, Раймонд.
— Гм… Морис, — подобострастно поправил ее швейцар.
— Все равно, — небрежно махнула ручкой она. — Найдите нам столик, и поскорей. Дэвид умирает с голоду.
— Не беспокойтесь, голубочки, куда-нибудь мы вас втиснем. — Он хихикнул. — Предоставьте это Мори-и-ису.
Он заглянул в свой блокнот. Мы с Дэниэлом слились со стеной.
— Посмотрим, посмотрим, — нервно бормотал Морис. — За десятым столиком уже расплачиваются…
Нас он по-прежнему игнорировал.
«Ненавижу тебя», — подумала я.
Будь я одна, я прождала бы до завтра. Но поскольку мы пришли отмечать день рождения Дэниэла и я очень хотела, чтобы ему было весело, то решила перейти к решительным действиям.
— Простите, Морис, мой друг умирает с голоду, и вообще он проголодался явно не меньше Дэвида. Если не возражаете, мы бы хотели пройти за наш столик. Тот, что мы заказали.
Дэниэл расхохотался. Морис с бешенством взглянул на меня, потом на Кики, будто говоря: «Боже, поверить страшно!», выхватил откуда-то два меню и с реактивной скоростью помчался через зал.
Он швырнул меню на маленький столик и исчез. Ему явно не терпелось отделаться от нас поскорее.
Мы сели. Дэниэл смеялся взахлеб.
— Люси, это было великолепно!
— Дэниэл, прости, — жалобно сказала я. — Хочу, чтобы ты получил от этого вечера максимум удовольствия, потому что у тебя день рождения, и ты был так добр ко мне, и я у тебя в вечном долгу, а что ты делал вчера вечером?
— Прости? — растерялся он. — Что я делал вчера вечером?
— Гм… да, — кивнула я. Надо же, как неловко вышло. Я вовсе не так хотела спросить…
— Пил пиво с Крисом.
— А еще с кем?
— Ни с кем.
Ф-ф-фууу, как хорошо!
С полминуты я искренне радовалась, пока не сообразила, что в будущем бесконечно много воскресных вечеров, и в каждый из них Дэниэл определенно может познакомиться с другой женщиной.
Это меня так расстроило, что я слушала его вполуха. А он, кажется, говорил, что сегодня вечером мы пойдем на какую-то комедию.
— Нет, Дэниэл, погоди, — спохватилась я. — Сегодня я с тобой пойти не могу.
— Правда?
Может, огорчился, с надеждой подумала я.
— У меня свидание.
— Да ну? Отлично, Люси!
Чего это он за меня так радуется?
— Да, просто замечательно, — пошла в атаку я. — Он не пьяница, не лоботряс и не нищий. У него есть работа, машина, и он понравился Карен.
— Отлично, — повторил Дэниэл. — Молодчина!
«Молодчина? — сердито подумала я. — Неужели я настолько жалкая?»
День вдруг потерял всю свою прелесть. Я сидела и молчала. Праздник у него или нет, я слишком разозлилась, чтобы вести себя прилично.
— Так что теперь мы будем видеться реже, — сказала я строго.
— Понимаю, Люси, — кивнул он.
