у него землю и угнетал его семьсот лет.
— Он не имел в виду тебя лично, — успокоила его я. — Ты просто был для него символом нации.
— И все же мне было неприятно, — отрезал Дэниэл. — Я ни разу в жизни ничего не украл.
— Никогда?
— Никогда.
— Прости, не расслышала?
— Никогда!
— Орать необязательно.
— Ладно, ладно! Ты, наверно, вспомнила про тот случай в «Вулворте», когда мы с Крисом украли эти несчастные ножи и вилки.
— Что-что!
Для меня это новость, но Дэниэла было уже не остановить.
— Никогда мне ничего не забываешь, да? — сердито спросил он. — Все вынюхиваешь, клещами из меня вытягиваешь, ничего от тебя не утаить…
— Но почему ножи и вилки? — в полном недоумении перебила его я.
— А почему нет?
— Ну… что вы с ними собирались делать? Зачем вы их украли?
— Потому что могли.
— Не понимаю.
— Потому что могли. Мы взяли их, потому что могли взять. Не потому, что они были нам нужны, — с расстановкой, как ребенку, повторил он. — Важен был не результат, а сам процесс кражи. Акт приобретения, если угодно, а не обладания.
— Ясно.
— Теперь поняла?
— Кажется, да. А что вы с ними потом сделали?
— Я подарил их маме на день рождения.
— Ах ты, свинья!
— Но я ей и еще что-то купил, — поспешно добавил он. — Кухонный таймер-яйцо. Нет, нет, не подумай, за таймер я заплатил. Люси, не смотри на меня так!
— Это не потому, что я подумала, что ты и таймер украл. А потому, что ты подарил маме в день рождения кухонный таймер! Что это за подарок для женщины?!
— Я был молод, Люси. Слишком молод, чтобы это понимать.
— Так сколько же тебе было? Двадцать семь?
— Нет, — рассмеялся он. — По-моему, лет шесть.
— С тех пор ты не сильно изменился, а, Дэниэл? Ты берешь вещи просто потому, что можешь взять.
— Не знаю, о чем ты говоришь, — обиделся он.
— Дэниэл, я говорю о женщинах. О женщинах и тебе, Дэниэл. О тебе и женщинах.
— Так я и подумал, — заметил он мрачно.
— Ты берешь их только потому, что можешь взять.
— Да нет же, Люси, черт побери!
— Да? А как же Карен? Она тебе очень нравится? Или ты просто развлекаешься с ней?
— Она действительно мне нравится, — искренне ответил он. — Честное слово, Люси, это так. Она очень умная, с ней всегда весело, и она симпатичная.
— И у тебя серьезные намерения? — сурово спросила я.
— Вполне.
— О боже!
Мы оба замолчали.
— Слушай, а ты не… ну, ты случайно не влюбился в нее? — осторожно спросила я.
— Люси, я ее слишком мало знаю, чтобы влюбляться.
Наконец мы остановились у моего дома.
— Спасибо, что поехал со мной, — сказала я Дэниэлу.
— Не говори глупостей. Я прекрасно провел вечер.
— Ну… спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Люси.
— Скоро увидимся. Ты же наверняка придешь к Карен.
— Наверное, — улыбнулся он.
Меня охватила неожиданная досада, какая-то детская ревность: в конце концов, Дэниэл — мой друг.
— Пока, — коротко попрощалась я, собираясь выйти из машины.
— Люси, — позвал Дэниэл.
Было в его голосе что-то необычное, новое, — возможно, настойчивость, которая заставила меня обернуться и взглянуть на него.
— Что? — спросила я.
— Ничего… просто… доброй ночи.
— Да, доброй ночи, — кивнула я, стараясь говорить строго. Но из машины все не выходила: какое- то странное напряжение подсказывало мне, что я чего-то жду, а чего — и сама не знаю.
Наверно, мы ссоримся, решила я. Молча, без слов, но серьезно.
— Люси, — повторил Дэниэл все тем же странным, настойчивым тоном.
Но я ничего не сказала. Даже не вздохнула сердито, не спросила «что?», как обычно.
Я только посмотрела на него и впервые в жизни почувствовала, что робею оттого, что он рядом. Я не хотела смотреть на него, но и отвести глаз уже не могла.
Он поднял руку, легко коснулся моей щеки. Я завороженно смотрела, как кролик, ослепленный встречными фарами. Да что это он делает?
Он ласково убрал упавшую мне на глаза прядь волос, а я сидела в каком-то оцепенении и все смотрела на него.
Затем я ожила.
— Спокойной ночи, — бодро воскликнула я, хватая сумку и протягивая руку к дверце. — Спасибо, что подвез. Увидимся.
— Ах да, и bonsoir[7], — обратилась я к Гассану. — Bon chance[8] с иммиграционной службой.
— Salut[9], — отозвался он.
Я побежала к дому, вставила ключ в скважину. Руки у меня тряслись. Я не могла быстро отпереть дверь и войти. Мне хотелось только скорее очутиться в своей комнате, в безопасности. Я не на шутку испугалась. Что за неожиданное напряжение возникло между мною и Дэниэлом? Так немного есть людей, с которыми мне спокойно и уютно, так немногих я считаю друзьями! Если с Дэниэлом у меня разладится, я этого не переживу.
Но что-то уже было не так; события принимали довольно странный оборот. Может, он разозлился на меня за то, что я издевалась над его девушками? Может, все-таки влюбился в Карен и защищает ее?
А может, и я ему больше не нужна, если он влюбился и встретил родственную душу — иногда ведь и так бывает. Сколько дружб разрушается, когда к одному из друзей приходит любовь? Должно быть, сотни, если не тысячи. Не удивлюсь, если это произойдет у нас с Дэниэлом.
Ничего, у меня есть Гас. И другие друзья. Все у меня будет хорошо.
38
