набок и как-то очень ласково улыбался уголком губ. Потом Лиза замолчала, и тогда заговорил он, причем от предложений Лизы явно отказывался, как вдруг случайно поймал взгляд Эшлин и остановился на полуслове.
– Привет! – произнес он громко, улыбнулся во весь рот, не сводя с нее восторженных глаз.
Маркус еще что-то говорил, но все время поглядывал на Эшлин, а потом коснулся Лизиного плеча и спустился в зал.
– Еще раз привет!
– Привет!
– Ты что здесь делаешь?
Эшлин молчала, бросила на него взгляд из-под ресниц, улыбнулась.
«Ах ты, черт, – поняла она, – да я же с ним кокетничаю!»
– Тебе понравилось?
– Угу, – кивнула Эшлин и снова состроила глазки.
– Можно как-нибудь с тобой увидеться? Посидели бы где-нибудь.
Вот это будет ей уроком! Она – как кролик, ослепленный светом фар, откусила больше, чем способна прожевать. Ну почему с ней так всегда и бывает?!
«Не могу же я влюбиться в него только потому, что он знаменит и всеми любим. Не такая уж я дура!»
– Ладно, – с удивлением услышала Эшлин собственный голос. – Позвони.
– А номер…
– У тебя есть.
– На всякий случай напиши еще раз.
И Маркус начал рыться по карманам, безрезультатно ища ручку и бумагу.
К счастью, у Эшлин в сумке всегда была ручка и блокнот. Имя и номер телефона она нацарапала на листке.
– Как видишь, буду хранить это, – заверил он, складывая листок в несколько раз и засовывая в передний карман джинсов, – у самого сердца. – И проникновенно добавил: – Сейчас мне пора идти, но я еще объявлюсь.
Смущенная, Эшлин смотрела ему вслед, пока не почувствовала, что Лиза глядит на нее с явным интересом. Эшлин сочла за лучшее скрыться в туалете. Путь к раковине оказался частично перекрыт невысокой девушкой с трагическими глазами, которая стояла перед зеркалом и подводила глаза черным карандашом, отчего они делались еще трагичнее. Рядом с ней яркая блондинка лениво наносила на губы розовый блеск. Эшлин осторожно включила воду, трагическая девушка обернулась к своей подруге и сказала:
– Фрэнсис, ты ни за что не поверишь, но это была я.
– Что «ты»? – на секунду Фрэнсис оторвалась от захватывающего занятия.
– Я – та девушка, которой Маркус Валентайн написал: «Позвони муа!»
Эшлин вздрогнула так, что вся облилась.
Фрэнсис медленно повернулась всем корпусом. Кисточка с блеском для губ замерла у полуоткрытого рта. Трагическая девушка продолжала:
– Это было в прошлое Рождество. Мы тогда стояли рядом в очереди на такси.
– Но почему же ты ему не позвонила?
Фрэнсис наконец убрала блеск для губ и крепко встряхнула подругу за плечи:
– Он ведь лапочка! Просто прелесть! О чем ты только думала?!
– Думала, что он какой-то придурок конопатый. Фрэнсис смерила ее долгим задумчивым взглядом с высоты своего роста и наконец вынесла приговор:
– Знаешь, что, Линда О'Нил? Ты заслужила свое невезение, да, заслужила! И я тебя больше жалеть не буду.
Эшлин стояла, безучастно подставив руки под струю воды. Ну разве это не знак свыше?! Она всегда придавала особое значение подобным вещам. Вот и сейчас. «Попытай счастья с Маркусом Валентайном», – говорил ей небесный оракул. Даже если он раздает свои «позвони муа!» направо и налево, как рекламные листовки, все равно! Попробуй, рискни, не отступай, Эшлин!
Она вернулась из туалета, когда Лиза уже собиралась уходить. Получив то, что хотела, она не видела причины задерживаться в этом дешевом заведении.
– Ну, до свидания, увидимся в понедельник на работе, – робко сказала Эшлин, не зная, какая степень фамильярности ей теперь дозволена.
Лиза была довольна вечером. Посмотрев на Маркуса Валентайна, она поняла, что на него стоит тратить силы. Хотя уговорить его будет нелегко. В жизни он совсем не так наивен, как на сцене. На самом деле он умный и хитрый. И он не против вести колонку в журнале, но, похоже, он бережет себя для более раскрученных изданий. Ну что же, тут-то она его и поймает. Наплетет что-нибудь о том, как его колонка появится в журналах концерна «Рэндолф медиа» по всему миру.
А тут еще неожиданный поворот: кажется, он запал на Эшлин. Можно договориться с нею и обрабатывать Маркуса с двух сторон. Так что можно считать, что колонка у них в портфеле.
