уволился. А два года назад Келвин Картер предложил мне работать здесь.
– И как же вы раскручивались? – спросила Лиза, наслаждаясь видом туго обтягивающей мускулистую спину рубашки Джека. – Ну, например, – озорно улыбнулась она, – вы играете в гольф?
– В первый и последний раз прихожу чинить ваш бойлер, – проворчал он.
– Да нет, я почему-то и не думала, что вы любите гольф, – хихикнула Лиза. – Так что же вы делаете?
– Лиза, не надо задавать мне глупые вопросы. – Джек серьезно посмотрел на нее через плечо. – Вы же сами видите: я чиню ваш бойлер. – Джек помолчал, методично и сосредоточенно работая отверткой, и добавил: – А еще общаюсь со своей подружкой. Хожу под парусом.
– На яхте? – оживленно подхватила Лиза, будто не услышав упоминания о Мэй.
– Да нет, не совсем. Точнее, совсем нет. У меня одноместная посудина, чуть больше доски для серфинга. Нет, погодите. Еще по ночам играю в «Сим-сити», это считается?
– Это что, компьютерная игра? Конечно, считается. А еще?
– Не знаю… Мы ходим в пабы или в рестораны и часто говорим, не сходить ли в кино, но – вот уж не понимаю, почему – так ни разу и не пошли.
Это «мы» Лизе не понравилось. Скорее всего, оно относится к Джеку и Мэй, а чем они занимаются вместо кино, неизвестно, хотя догадаться нетрудно.
– Еще иногда встречаюсь с приятелями по колледжу, телевизор смотрю, но вообще-то в основном я работаю!
– Ага, понятно, – кивнула Лиза, но все же решила кое-что уточнить: – То есть вам нравится больше всего работать на телестудии?
– Да… – тут Джек напрягся: он вспомнил, с кем говорит. – Ну, в журнале мне тоже нравится. Не поверите, сколько всего приходится делать на «Канале 9»…
– И вы легко обошлись бы без журнала и всех этих хлопот? – не отставала Лиза.
Джек тактично промолчал.
– А на «Канале 9», надо вам сказать, сейчас действительно стало приятно работать. После двух лет непрерывной борьбы персоналу наконец нормально платят, спонсоры довольны, и зрители получили интересные программы. И мы нашли инвесторов, чтобы запустить еще несколько.
– Классно, – вяло откликнулась Лиза. О «Канале 9» она и так уже слышала предостаточно. – А что вы еще делаете?
– Ну-у… – задумался Джек. – Почти каждые выходные я навещаю родителей. Так, забегаю на часок. Они уже немолоды, но тем дороже проведенное с ними время. Понимаете, о чем я говорю?
Лиза поспешно сменила тему:
– А вы бываете на открытиях новых ресторанов? Или на премьерах?
– Да нет, – честно признался Джек. – Терпеть этого не могу. Видать, склонности к тусовкам во мне с рождения не заложено, и, по-моему, лучше бы вам не касаться этой темы.
– Почему? – удивилась Лиза.
– Да бросьте, я же малоприятный и злобный субъект.
– Со мной вы еще себя так не проявили, – возразила Лиза.
– Я не нарочно, – с легкой грустью ответил он, – просто… ну… так получается, и потом мне всегда бывает стыдно.
– То есть лаете вы страшнее, чем кусаете? Джек резко обернулся, отложил гаечный ключ.
– Готово! – И добавил: – Не всегда. Иногда я и кусаюсь очень больно.
И не успела Лиза поймать его на этом двусмысленном заявлении, как он принялся складывать в свой ящик отвертки и ключи.
– Тут таймер с заводом на сутки, устанавливать легче легкого, теперь горячая вода будет у вас в любое время. До завтра, и извините за неожиданное вторжение.
– Спасибо вам, Джек, но, может быть, вы… – Лиза не успела договорить.
Он уже ушел, дом сразу опустел, и Лиза осталась одна со своими мыслями.
Оливер любил хорошо одеваться, ходить на вечеринки, в клубы, разбирался в музыке и живописи, умел завязывать нужные знакомства. Джек – дурно одетый тайный социалист, ходит под парусом, а светской жизни не ведет вовсе. Но при этом он высокий, сильный, опасный, от него приятно пахнет, и вообще, не все же сразу.
24
«Эшлин, ты замечательная! Эшлин, ты замечательная!» Прощальные слова Дилана звенели в ее голове всю дорогу из «Шелбурна» до дома.
Когда наконец она подошла к дому, у дверей сидел Бу.
– Ты где был? – спросила Эшлин. – Я тебя дня три не видела.
Бу возвел взор к небу.
– Женщины, женщины! – беззлобно проворчал он. – Вечно пытаются охомутать.
Его глаза ярко блестели на небритом лице.
