27
Эшлин пришла на работу пораньше, чтобы набрать на компьютере Клодино резюме, затем упросила Джерри эффектно оформить его. Ожидая, пока он напечатает, с ужасом поймала себя на том, что старательно выписывает на листке бумаги: «Эшлин Валентайн». «Взрослеть пора! Лучше бы делом занялась!» Но вместо этого она сделала еще одну глупость – позвонила родителям. Трубку поднял отец.
– Пап, это Эшлин.
– О, привет! – обрадовался папа. – Как твои дела?
– Хорошо, хорошо. А у вас все в порядке?
– В полном. Так когда мы тебя увидим? Может, на выходных заглянешь?
– На этой неделе не получится, – мучаясь совестью, сказала Эшлин. – Понимаешь, сейчас приходится иногда работать и в выходные.
– Жаль, жаль. Смотри не перетрудись. Но вообще-то на работе все нормально?
– Очень даже.
– Погоди, мама тоже хочет что-то сказать.
– Пап, послушай, я не могу говорить долго, я на работе. Лучше я вечером вам позвоню. Рада, что у вас все хорошо.
И повесила трубку, растревоженная и недовольная собой.
Лиза опоздала на работу.
– Где вы были? – спросила Трикс. – Все вас ищут.
– Вы мой личный секретарь, – раздраженно бросила Лиза. – Вам и знать. Посмотрите в ежедневнике.
– Ах, в ежедневнике, – протянула Трикс. – Да, конечно.
Открыв нужную страницу, она вслух прочла:
– «Интервью с чокнутой Фридой Кили». Вот, ребята, где она была.
– Верно, – громко, чтобы слышали все, и в особенности Мерседес, подтвердила Лиза. – Сегодня утром я посетила Фриду Кили в ее ателье. Она прелесть! Совершенная прелесть.
На самом деле Фрида оказалась совершенным кошмаром, жутью во мраке. Она была нелюбезна, вычурна и так задирала нос, что вполне могла улететь следом за ним, да так больше и не вернуться. Что, по мнению Лизы, было бы совсем не плохо.
Фрида встретила ее в шезлонге, одетая в одно из безумных платьев собственного сочинения, с длинными, до пояса, распущенными седыми волосами. Она полулежала на рулонах материи и уплетала завтрак из «Макдоналдса». Интервью на это самое утро было заверено у секретаря Фриды, но Фрида твердила, что ничего подобного не слыхала.
– Но ваша секретарша…
– Моя секретарша, – визгливо перебила Фрида, – бестолочь и кретинка. Я ее уволю. Джули, Элейн, как вас там, вы уволены! Но, если уж вы пришли… – милостиво промолвила она. Фриде явно хотелось позабавиться.
– Будьте добры, расскажите о себе, – начала Лиза, пытаясь перехватить инициативу. – Где вы родились?
– На планете Зог, дорогуша, – лениво протянула Фрида.
Лиза смотрела на нее, склоняясь к тому, чтобы поверить.
– Если вы предпочитаете говорить об одежде…
– Одежда! – взорвалась Фрида. – Это не одежда! «Неужели? Но если не одежда, что тогда? Любопытно».
– Произведение искусства, идиотка!
Такое обращение Лизе совсем не понравилось. Это было вульгарно и грубо. Однако думать надо о пользе «Колин», придется сдержаться.
– Может быть, – проглотила она свою ярость, – расскажете, как вы добились такого феноменального успеха?
– Как я добилась успеха?! – У Фриды глаза на лоб полезли от негодования. – Но это же очевидно – я гениальна! Я слышу голоса, они говорят со мной!
– Вам, вероятно, надо бы к врачу, – не удержалась Лиза.
– Дура, я говорю о своих духовных вожатых! Они говорят мне, что творить.
В комнату с громким визгливым лаем вбежал крохотный йоркширский терьерчик в шляпке- цилиндре.
– Иди, иди к мамочке. – Фрида прижала животное к своей необъятной груди. – Это Скьяпарелли. Мой муз. Без него мое дарование просто исчезло бы.
У Лизы проснулась робкая надежда на какую-нибудь неизбежную катастрофу, которая могла бы унести жизнь мерзкой собачонки. Это чувство еще обострилось, когда Скьяпарелли в довершение всего больно цапнул ее за запястье.
