Это ее не убедило. Она была уверена, что в его глазах выглядит нелепо, но ему хватает ума молчать. Крейг, однако, был слишком наивен для таких деликатностей.
– Мамочка, у тебя платье такое коротенькое, и мне штанишки видно.
– Нет, не видно!
– Видно! – настаивал отпрыск.
– Нет, не видно, – решительно одернула его Клода. – Видно мои трусики. Мальчики ходят в штанишках, а девочки – в трусиках… Все, кроме Джой, подруги Эшлин, – неожиданно злобно пробормотала она себе под нос.
Только Молли, поглощенной черничным вареньем, казалось, было все равно, что надето на маме.
– Ты тоже очень красивый, – сказала Эшлин Дилану. И не покривила душой: он правда был хорош в своем небрежно-свободном темно-синем костюме и песочного цвета рубашке.
– Ты прелесть, – улыбнулся он.
– Трепло, – прошелестело у Эшлин в ухе так тихо и язвительно, что она уже подумала, не померещилось ли ей. Звук прилетел со стороны Теда.
– Мы идем? – посмотрел на часы Дилан.
– Минуточку. – Клода лихорадочно писала что-то в блокноте. – Вот мобильный Дилана. А вот на всякий случай телефон ресторана, вдруг там не будет брать мобильный…
– Вряд ли в центре Дублина такое случится, – вмешался Дилан.
– …и вот еще адрес ресторана, если вдруг ты не дозвонишься по телефону. Мы долго не задержимся.
– Нет уж, давайте задерживайтесь, – с нажимом возразила Эшлин.
Клода подхватила Молли и Крейга, исступленно обняла их и без особой уверенности попросила:
– Ведите себя хорошо с Эшлин.
– И с Тедом, – добавил Тед, растягивая губы в чарующей, по его мнению, улыбке, предназначенной Клоде.
– И с Тедом, – пробормотала Клода.
В последнюю минуту, дабы пожелать родителям счастливого пути и дорожки скатертью, Молли прижала вымазанную черничным вареньем ладошку к маминому платью пониже спины. К несчастью (а может, к счастью) для себя, Клода этого не заметила.
30
Как только за Клодой закрылась входная дверь, Молли и Крейг дружно и горестно заревели. Клода беспомощно оглянулась на Дилана и повернула обратно.
– Назад! – скомандовал он. – Но…
– Они сейчас перестанут.
Чувствуя себя так, будто ее раздирают пополам, Клода села в такси и безропотно позволила отвезти себя в город.
Столик был заказан на полвосьмого; им предложили на выбор полвосьмого или девять, но Клоде показалось, что девять слишком поздно. В это время она уже часто спит. Так хорошо бывает прикорнуть на несколько часиков перед тем, как встать в четыре, чтобы в темноте петь песни любимым детям…
Других посетителей в ресторане пока не было. Дилан и Клода первыми вошли в пустой белый зал с греческими колоннами, в благоговейной тишине проследовали к своему столику, и Клода совсем разнервничалась из-за своего платья. Ей казалось, оно привлекает изумленные взгляды вышколенных, бесстрастных официантов. Одергивая подол, она поспешно юркнула за стол. Когда столько лет сидишь дома, перестаешь понимать, что можно надевать на выход. Плюхнувшись на стул и спрятав ноги под скатерть, чтобы никто больше не видел ее просвечивающих сквозь одежду трусиков, она заказала джин-тоник.
Пока она читала огромное, размером с амбарную книгу, меню, двенадцать или четырнадцать официантов в черных костюмах с белоснежными сорочками безмолвно ждали в нескольких местах просторного зала. Оторвавшись от меню, Клода увидела, что они все поменялись местами, но как – ни она, ни Дилан не заметили.
– Будто в фантастическом фильме, – шепнула Клода мужу.
Дилан рассмеялся, и его смех гулко разнесся по залу. Голову Клоды сжало словно обручем, и опять у нее возникло странное чувство: этого человека она совсем не знает. Но именно о нем она когда-то думала, что умрет, если не завладеет им. Взволнованная эхом той безумной любви, она вдруг лишилась дара речи. На ум не шло ни единого слова, чтобы сказать Дилану.
Но только на секунду. Потом, разумеется, возникла масса всяких мыслей. Слава богу, с облегчением подумала Клода, это все-таки Дилан.
– Как думаешь, может, сводить Молли к врачу? Дилан не отвечал.
– Если она не прекратит голодовку, – затараторила Клода, – то в самом деле придется. Нельзя же все время есть шоколад, от него никакой…
– Ты что выбрала из закусок? – грубовато перебил ее Дилан.
– Я? Ой, не знаю даже.
– Меню обширное, – заметил Дилан.
– Да, да…
