При этом даже доверчивой Лесе было ясно, что смех ее насквозь деланый. И смеется Танька откровенно через силу. Зато слово «суслик» было произнесено с такой нежностью, скрыть которую Таньке не удалось.
Подруги переглянулись. Надо же, что творится у них прямо под носом! А они и не замечали. Оказывается, их толстая сплетница и неряха Танька влюблена в маленького Валю, который ей едва до плеча достает. Недаром говорят: мал золотник, да дорог. Так Таньке смысл этой поговорки был до боли ясен: не было для нее на свете дороже мужчины. Но Валя, увы, принадлежал телом и душой другой женщине.
До дома Бадякина подруги дошли молча. Танька была погружена в свои собственные переживания. А Кира с Лесей, сочувствуя ей, не знали, как отвлечь подругу от грустных мыслей.
Дом Бадякина был примечательным во всех отношениях. Начать хотя бы со странного выбора цвета, который говорил скорее об оригинальности хозяина дома, чем о его хорошем вкусе. Одним словом, дом был цвета детской неожиданности. И даже медная крыша не могла изменить общего впечатления. Крыша уже успела покрыться первым слоем окиси и покраснеть, и под лучами полуденного солнца она буквально сверкала.
Сам хозяин оказался дома. Но встретил он подруг неласково. Изо рта у него свисал кусок сала. А жирные руки он вытирал о свое собственное брюхо, туго обтянутое трикотажной майкой. Одним словом, большие деньги явно не смогли привить Бадякину хорошие манеры.
— Ну и чего явились? — поинтересовался он у подруг, обдав их такие густым ароматом чеснока, перегара и копченого мяса, что те зашатались и с трудом удержались на ногах. — Сразу говорю, покупать ничего не буду. Подписываться тоже. Не мешайте отдыхать трудовому человеку!
Огромный светло-бежевый «Мерседес» представительского класса, который просматривался за спиной Бадякина, радовал за судьбу трудового народа.
— Мы ничего и не продаем. Мы вам ключи принесли.
И Кира в знак того, что не врет, продемонстрировала Бадякину ключи от «Ниссана».
— Ну, и чё? Не мои ключики! У меня «мерин» дома отдыхает. А на таком говне я не езжу с восьмидесятых годов!
— Так это и не ваши ключи.
— Ну, ваще! — восхитился Бадякин. — Девчонки, вы с головой дружите или в дурке сегодня выходной? На что мне чужие ключи?
— Это ключи Олега.
— А я тут при чем?
— Отдайте их ему. Он их, наверное, ищет.
— Он их ищет, а я должен теперь Олега искать?!
— А разве он не у вас?
— Да с чего бы это?
— Он к вам собирался!
— Кто?
— Олег!
— Какой еще Олег?
— Ваш агент. Тот самый, которому вы дом собирались продать. Или, наоборот, купить другой.
Внезапно Бадякин побледнел. И, быстро протянув огромную волосатую ручищу, втянул подруг во двор.
— А ну, цыц! — приказал он им. — Кто вам такое настрекотал, будто бы я дом собираюсь толкнуть?!
— Так Олег и сказал. Агент по недвижимости, которого вы наняли. Он к вам шел, когда на него напали.
Некоторое время Бадякин молчал, сосредоточенно сопя. Он даже про кусок сала забыл. Тот так и свисал с одного угла его рта.
— Вот что я вам скажу, — произнес внезапно Бадякин и наконец вытащил сало изо рта. — Никакого агента я не приглашал. И вообще, это страшная тайна!
— Но дом вы продаете, верно?
— А-а-а! — внезапно взревел Бадякин. — Я все понял! Это вас Нинка подослала! Заподозрила, шалава, неладное! Не меня боится потерять, а дом этот сраный. Вот что ей дорого! Дрянь!
И, тесня подруг к выходу, Бадякин прокричал на всю округу:
— Так вы ей так и передайте! Не собирался продавать, а теперь точно продам! Голой от меня уйдет. Такой же, как и пришла! Под забором сдохнет! Тогда научится мужика ценить! Дура!
С этим воплем он окончательно выдворил подруг со своей территории. И захлопнул перед ними ворота. Некоторое время подруги стояли, не в силах шевельнуться. И лишь жадно вдыхали свежий воздух. Наконец чесночно-перегарная вонь немного выветрилась из их ноздрей. И они смогли прийти в себя.
— Что это было? — прошептала Леся. — А?
Но две ее подруги лишь головами потрясли.
— Настоящий мужчина! — произнесла Кира. — Самец!
— Эй! — раздался сдавленный шепот позади них. — Эй, вы!
Подруги обернулись, но никого не увидели.
— Да, вы, вы! Идите сюда!
Теперь подруги увидели, что в зарослях сирени стоит невысокая женщина. Ее круглое миловидное лицо не портили чуточку раскосые глаза и приподнятые скулы, доставшиеся ей от кого-то из восточных предков.
— Это правда, что вас тетя Женя прислала?
Подруги подумали и кивнули. В конце концов, какой вред принесет эта маленькая ложь?
— Слава богу! — воскликнула женщина. — А то я жду, жду! Идите сюда!
И она быстро шмыгнула за невысокую калитку. Подругам не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Не оставаться же на улице, когда вас так настойчиво приглашают в дом. Они прошли за маленькой женщиной, которая двигалась так быстро, что уже стояла на крыльце, сжимая в руках что-то белое и продолговатое.
— Идите же скорей! — нетерпеливо поманила она их к себе. — У нас есть несколько минут, пока мой муж не вернулся из магазина.
— А что муж?
— Он дружит по-соседски с этим ужасным Бадякиным. И, конечно, не одобрит, что я приняла сторону Нины. Но что мне было делать? Олег был сам не свой! Сунул мне конверт и убежал. Я даже не успела ему сказать, что понятия не имею, где сейчас Нина.
— А что случилось?
— Ах, бедная женщина! Бедная! Как он на нее орал! А потом просто выгнал ее на улицу! Опозорил перед всеми соседями. Что они могли подумать, слыша его вопли! Ужас, ужас!
И она неожиданно замолчала, словно замерев в трансе. А затем так же неожиданно отмерла, протянула подругам то самое белое и продолговатое, что все время держала в руках, и воскликнула:
— Вот! Передайте это Нине! Срочно!
«Этим» оказался конверт. Белый и продолговатый. Без обратного адреса, без марки, вообще без чего бы там ни было. Зато он был основательно заклеен. Не подкопаешься.
— Скажите ей, что это от Олега! — произнесла женщина. — Ах, какой человек этот Олег! Вот уж кто не похож на Бадякина, так это он! Боже мой, как подумаю, ведь Нина могла бы быть так счастлива с Олегом! И зачем ей понадобилось выходить замуж за этого жуткого хама и грубияна!
— За Бадякина?
— Вы его видели! — утвердительно кивнула маленькой гладко причесанной головкой женщина. — Невыносимый человек!
— Грубоват.
— С посторонними он еще ничего. А с Ниной обращался просто ужасно, чудовищно, отвратительно!
