сказала Варвара. – Я дам вам адрес Лиды. Загляните к ней, а вдруг Лида дома, просто не хочет снимать трубку.
Подруги взяли бумажку с адресом и вышли. Оказавшись на улице, Инна вдруг замерла на месте, глядя на соседский дом.
– Слушай, – обратилась она к Юле. – Если уж беседовать с приятелями Анны Родионовны, то логичнее всего начать с Льва Карпыча.
– Правильно! – горячо одобрила ее Юля. – Он ведь и живет ближе.
– Спросим, не слышал ли он о каких-нибудь врагах Анны Родионовны, – рассуждала Инна, приближаясь к дому Льва Карпыча. – Уж точно этот старый развратник много чего знает. Лично я с него не слезу, пока он мне все не выложит.
Но, к счастью для Льва Карпыча и к неудовольствию двух подруг, дверь им, несмотря на настойчивые звонки, никто не открыл.
– Похоже, никого нету дома, – заметила Юля, нажав на кнопочку звонка в пятнадцатый раз.
– Очень ценное замечание, – ехидно ответила Инна. – А зачем же ты тогда продолжаешь звонить?
– Ну мало ли, – растерялась Юля. – А что ты предлагаешь?
– Лично я предложила бы забраться в дом через окно, – сказала Инна. – Но... Но тут есть два «но». Во-первых, окно может оказаться под сигнализацией.
– Это будет неприятно, – согласилась Юля.
– Но еще более неприятно нам будет в том случае, если Лев Карпыч на самом деле находится дома и просто не хочет общаться ни с кем, кроме своей супруги.
Юля представила себе картину, как они с Инной влезают через окно в дом и нос к носу сталкиваются со Львом Карпычем в нижнем белье, а может быть, и вовсе без белья, который спустился узнать, что за шум внизу. Представив себе Льва Карпыча без белья, Юля почему- то сразу ощутила страшное нежелание лезть через окно.
– Можно, конечно, объяснить, что нам срочно понадобился Андрей, – размышляла Инна. – Но вряд ли это покажется правдоподобным. Так что оставим Льва Карпыча на потом.
Юля, которая все еще не могла избавиться от вида Льва Карпыча в полном неглиже, охотно согласилась оставить мужчину в покое. И подруги направились к Петру Алексеевичу. На этот раз им удалось сразу же поймать попутную машину. И они добрались до места всего за каких-нибудь двадцать минут.
– Звони ты, – сказала Юля, обращаясь к Инне.
– Почему? – удивилась та.
– Потому что прошлый раз звонила я, и никого не оказалось дома, – объяснила ей Юля. – Может быть, у меня рука несчастливая.
Инна только хмыкнула. О Юлькиной везучести в кругу ее друзей ходили легенды. Юльке и правда всегда и всюду просто удивительно везло. Ей повезло с самого начала, когда она, будучи малюткой трех дней от роду, оказалась не у своих родных родителей, а в приемной семье. И обрела вместо ревнивого и вечно отсутствующего папаши нежного и преданно любящего Юльку приемного отца. А вместо истеричной и склонной к мазохизму матери заботливую приемную мать. А потом уж Юлькино везение шло по нарастающей, прямо как снежный ком.
В школе Юльку всегда вызывали к доске именно по той теме, которую она потрудилась выучить. На контрольной по геометрии, которую Юлька собиралась благополучно провалить, потому что не удосужилась запомнить, чем отличается синус от косинуса, учительницу вдруг осенило, и она на время контрольных работ стала менять местами всех учеников. Так Юлька попала на одну парту к отличнику Петечке, который не только соображал в геометрии, но еще и без памяти был влюблен в Юленьку. И разумеется, до окончания школы у Юльки по геометрии и алгебре стояли сплошные пятерки.
Если Юлька собиралась поехать к морю, то теплая солнечная погода там всем отдыхающим была обеспечена на протяжении всего Юлькиного отдыха. Если она шла в кино, то обязательно в тот день, когда неожиданно начинался показ классного фильма, и потому билеты можно было приобрести без всякой очереди. А если Юлька теряла одного парня, то обязательно находила себе другого, куда более интересного.
Вот поэтому Инна и хмыкнула, услышав от подруги о ее невезучести. Вдоволь похмыкав, Инна нажала на кнопку звонка. И в квартире Петра Алексеевича разнеслась уже знакомая им трель. Но никаких других звуков оттуда не поступало. Инна нажала еще и еще раз.
– Либо он спит, либо ушел, – сказала она.
В это время Юлька случайно оперлась о дверь, и та отворилась.
– Ой! – воскликнула Юля. – Смотри, тут не заперто.
– Очень странно, – пробормотала Инна. – Старик так трясся над своей безопасностью! И вдруг открытая дверь! Странно.
– Да, не очень-то разумно оставлять открытой квартиру, когда в ней столько ценных вещей, – согласилась Юля. – Должно быть, у старика совсем с головой плохо стало, если забывает даже закрыть за собой дверь. Войдем?
Неизвестно, чем бы кончилась эта история, если бы подруги поступили иначе. Хотя иначе они бы никогда не поступили. Уйти и оставить дверь открытой, даже не заглянув внутрь квартиры? Да ни за что на свете! И подруги храбро переступили через порог.
Прямо с порога им стало ясно, что в квартире далеко не все в порядке. Все вещи в прихожей были разбросаны по полу, там же лежала и сама вешалка. Охнув, подруги прошли в глубь квартиры и обнаружили, что и там дела обстоят не лучше. В квартире был не то обыск, не то погром. А вот хозяина квартиры они не обнаружили. Его просто не было.
– Куда же он делся? – удивилась Юля. – Смотри, его трость, без которой он никуда не выходит, на месте. А самого старика нет.
– Нужно тщательно осмотреть квартиру, – сказала Инна.
И подруги принялись заглядывать в шкафы. Петра Алексеевича обнаружила Юля, случайно заглянув в огромный, до потолка холодильник, стоящий на кухне. Петр Алексеевич лежал в нем, свернувшись клубочком и спрятав голову под мышку, и, казалось, просто отдыхал от жары. Впрочем, он выбрал для отдыха довольно странное и неудобное место, если учесть, что буквально в нескольких шагах от него стояла просторная тахта с отличным пружинным матрасом.
– Петр Алексеевич, – кинулась к нему Юля. – Вам плохо?
– Не трогай его! – вдруг взвизгнула Инна.
Ее предостережение опоздало. Юля уже наклонилась к Петру Алексеевичу и теперь пыталась перевернуть старика.
– Ой! – внезапно воскликнула она, отдернув руки от Петра Алексеевича.
После чего тот вернулся в исходную позицию, а Юля поднесла перепачканные чем-то красным руки к лицу.
– Инна, что это? – спросила она у подруги.
Аккуратно переставляя ноги, Инна приблизилась к подруге и обнюхала Юлькины пальцы.
– Насколько я понимаю, это кровь, – сказала она.
– Кровь? – прошептала Юля.
И обе девушки со страхом посмотрели на лежащего перед ними холодного Петра Алексеевича. Судорожно сглотнув, Юля спросила:
– Как думаешь, он жив?
Инна покачала головой.
– Не знаю, – сказала она. – Ты же его трогала.
– Я трогала халат, – сказала Юля. – Господи, он насквозь пропитался кровью. А я сразу и не поняла. Халат у старика бордовый. Крови на нем не видно.
– Хватит тебе про халат болтать, – рассердилась Инна. – Ты лучше потрогай этого типа еще раз и скажи, живой он или нет.
– Я боюсь, – заныла Юлька.
– Чего ты дурочку валяешь? Ты же его уже трогала!
– Но тогда я не знала, что он весь в крови и, может быть, мертвый, – возразила Юля. – А теперь знаю и ни за что к нему не прикоснусь.
– Юля, он, может быть, еще жив, – попыталась убедить подругу Инна. – И в таком случае мы из-за твоего упрямства теряем драгоценные секунды.
– А почему бы тебе самой не удостовериться в том, что он жив? – спросила у подруги Юля.
– Потому что у тебя руки и так уже перепачканы, – объяснила Инна. – А у меня они еще чистые.
– Ничего себе аргумент придумала! – возмутилась Юля. – Тоже мне, подруга называется. Ручки испачкать не хочет! А подруга так пусть хоть по уши в крови перемажется, тебе и дела нет!
Рассердившись, Юля внезапно перестала бояться и смело взяла Петра Алексеевича за руку и пощупала пульс.
– Пульса нет, – сообщила она наконец Инне. – И рука совсем ледяная.
– Все ясно, – сказала Инна. – Его убили и обыскали квартиру. Или сначала убили, а потом обыскали. В общем, пошли отсюда.
– Погоди, – остановила ее Юля. – Куда я с окровавленными руками пойду? Мне нужно в ванную.
И она отправилась в ванную, мыть руки. Инна осталась ждать Юлю в гостиной. Чувствовала она себя весьма неуютно. И почему-то ей не давала покоя мысль, что добром это все не кончится. И точно. На лестнице послышались шаги. И когда из ванной комнаты появилась Юля, интересуясь, не видела ли Инна полотенца, в квартиру ворвались трое молодых парней.
Одного из них подруги знали. Это был Кнутов собственной персоной. А с ним еще два парня, должно быть, оперативники.
– Та-ак! – многозначительно протянул Кнутов, обведя глазами разгром и остановившись на мертвом теле Петра Алексеевича, скрючившегося в холодильнике. – Ведь чувствовал же я, что неспроста вы к нам в город пожаловали.
И он помолчал, укоризненно качая головой.
– А в ванной что делала? – обратился он к Юле. – Следы преступления с рук смывала?
– Это не мы! – закричали подруги. – Мы его только потрогали. Мы тут всего несколько минут, а он уже холодный.
– Понятно, отмазываются, – хмыкнул один из парней, который пришел с Кнутовым. – Прикончили старичка, запихнули его в холодильник, чтобы не смердел, а теперь явились следы уничтожать.
– Похоже, – кивнул Кнутов.
– Что с ними делать будем?
– Да что с ними поделаешь? – пожал плечами Кнутов. – В отделение их. А сюда бригаду экспертов.
И не успели подруги глазом моргнуть, как их уже посадили в милицейскую машину и доставили в участок. В участке к ним отнеслись пренебрежительно. Все их попытки как-то оправдаться и объяснить свое присутствие в квартире,
