– Вы хоть помните, что это за марка вина? – спросила Катя.
– Помню.
– Ну и...?
– В самом деле, в бутылке должно быть сухое вино, – растерянно пробормотал капитан.
– Белое и сухое, – подтвердил Евгений. – Отлично помню, как мы его пили. Красным и полусладким там и не пахло. Жуткая кислятина.
– Но как же белое сухое вино вдруг превратилось в красное и полусладкое? – продолжал недоумевать капитан, и тут его осенило: – Признайтесь, вы долили в бутылку другое вино?
– Не мы долили! Убийца за нас постарался!
Капитан молча хлопал глазами, не зная, на что решиться. В конце концов он просто зарылся в свои волосы обеими своими пятернями, подергал их, словно проверяя на прочность, и горестно застонал:
– Черт подери! Ничего не понимаю! Какая-то дьявольщина! Вот послала мне судьба участок. То ли дело на границе. Служишь и точно знаешь, по эту сторону границы свои, по ту – косоглазые, значит, чужие. А тут...
И капитан удрученно махнул рукой:
– А тут ничего не разберешь! А еще люди говорят, святое место! Какое же оно святое, когда там такие дела творятся!
– Если в стадо забралась одна паршивая овца – это еще не значит, что все остальные овцы тоже больны, – заступилась Катька за обитателей монастыря.
Капитан поднял голову.
– Вы хоть понимаете, что происходит? – спросил он у своих подозреваемых.
– Нет.
– Но мы обязательно разберемся, – пообещала капитану Мариша.
Кажется, его это обещание не сильно утешило.
– И вот еще проблема, – пробормотал он. – Из городского управления позвонили. Просили оказать содействие некоему Вениамину Голышеву, сотруднику безопасности, находящемуся на службе при Министерстве культуры.
– И в чем проблема?
– Как я ему окажу содействие, если его нигде нет?! – воскликнул капитан. – К вам-то он не приходил?
Подруги переглянулись. В свете того, что над ними и так висело подозрение в убийстве художника Сухоручко, им не очень-то хотелось признаваться в том, что они виделись и разговаривали с загадочно пропавшим Вениамином. Но что же делать? Не признаться, еще хуже может быть. Вдруг кто-нибудь в гостинице видел, как он входил в их комнату? Обманешь, а потом от подозрений не отмажешься.
– Приходил, – вздохнула Мариша.
– Зачем?
– Спрашивал, хорошо ли мы знали покойного.
– Вот как! Выходит, службисты тоже интересовались Сухоручко?
Кажется, это еще больше расстроило капитана. Подруги его отлично понимали. Служил себе человек в тишине, уединении, на лоне живописной природы. Никаких тебе особых происшествий. Если убийство, то непременно по пьянке и с диким количеством свидетелей. А убийца чаще всего сидел тут же в избе и сокрушенно каялся в содеянном. Так что все расследование заканчивалось, едва начавшись.
И тут такая запутанная история! Капитану было от чего расстроиться.
– Скажите, а яд бледной поганки – он на всех действует?
– Еще бы!
– Я имею в виду, на всех действует одинаково?
– Что?
– Не могли ли мы его выпить и сами того не заметить?
– Исключено! – покачал головой капитан. – Если бы вы выпили даже самую малость, то неизбежно почувствовали бы недомогание, а потом наступил бы летальный исход. А вы ведь ничего такого не чувствовали?
Подруги и Евгений дружно покачали головами. Капитан вздохнул.
– К тому же эксперт сомневается во времени, – произнес он. – По его словам, яд должен был подействовать позднее.
– Позднее? – насторожилась Мариша. – Другими словами, раз он подействовал тогда, когда подействовал, то он мог попасть в организм Владимира и раньше? До того, как мы уселись с ним пить вино?
– Мог.
Это меняло многое. И хотя Мариша еще не понимала толком, что именно, это не помешало ей вцепиться в Евгения.
– Вспоминай! Где кушал или пил Владимир перед тем, как мы с вами встретились?
– Где? Как где?
– Да, где?
– В трапезной!
– В монастыре?
– Ну да, – кивнул Евгений. – Мы всегда там ужинаем. Завтракаем и обедаем, кстати говоря, тоже.
– А больше он нигде не мог перекусить?
– Нет.
– А в кафе? В деревне ведь есть кафе!
– Невозможно! – решительно заявил Евгений.
– Почему?
– Потому что в кафе нужно деньги платить.
– А у Владимира их не было?
– Не было.
– Как? Совсем не было? – не поверили ему подруги.
– Наверное, где-то в миру была у него заначка. Но в монастыре денег у него точно не было. Он и курить бросил, потому что денег на сигареты, чтобы их в магазине купить, не было.
Мариша задумчиво потеребила прядь своих густых рыжих волос. При этом в ее руках осталось несколько длинных золотых нитей. Рассеянно бросив их на пол, Мариша вздохнула. Последнее время ее волосы стали вести себя как-то странно. После мытья под холодной водопроводной водой они покидали ее голову целыми полками и гарнизонами. Но все равно оставшихся бойцов было пока что еще достаточно для того, чтобы сооружать великолепные прически. Увы, в монастыре голову приходилось держать прикрытой платком. Так что Маришины усилия пропадали зря. Не перед кем ей было хвастаться своими роскошными волосами.
– Если у нашего художника и не было при себе денег, то его все равно могли угостить, – предположил капитан, на которого присутствие посторонних явно оказывало благоприятное действие.
– Говорят вам, нигде Вовка в тот день не был! – воскликнул Евгений.
– Точно?
– Стал бы я вам врать! Это не в моих интересах.
– Ты все время был с ним?
– Все время.
– А вот и врешь! – воскликнула Мариша. – Когда мы познакомились с Сухоручко, он был один.
– Не один, а с этим подозрительным Бородой, – возразила Катя. – Они Никольский скит восстанавливали.
Евгений кивнул.
– Все верно. Я уходил за строительными смесями. В скиту мы их не держим, слишком сыро. Но что с того? В это время Вовка никуда из скита не уходил.
И все же капитан сделал себе в блокноте отметку: побеседовать с владелицей маленького деревенского кафе. Капитан хотел расспросить женщину, не видела ли она у себя в заведении покойного в день его смерти. А если видела, то с кем он пришел. И кто платил за его угощение. Сделав эту пометку, капитан
