принялись разглядывать старика. Тот был суров и морщинист. Но в его глазах светился ум, а руки, которыми он сжимал набалдашник трости, были еще полны силы.
– А вот фотография портрета старика Сычева, – произнесла Валентина Ремовна и извлекла фотографию, которая не поместилась в папку и хранилась на полке отдельно. – В настоящий момент картина убрана в запасники.
– Но на нее как-нибудь можно взглянуть?
– Пожалуйста.
Валентина Ремовна пересекла комнату и открыла дверь в соседнее помещение. Подруги с интересом последовали за ней. И обнаружили, что соседняя комната вся заставлена полотнами в рамах и пыльной, нуждающейся в реставрации мебелью. Тут было даже пианино и несколько мягких, тоже явно нуждавшихся в замене обивки стульев.
– Видите, что творится, – с досадой произнесла Валентина Ремовна. – Средств, которые выделяются музею, катастрофически не хватает. Многие экспонаты находятся в плачевном состоянии. А ведь могла бы получиться неплохая экспозиция.
– Это все вещи из поместья Сычевых?
– Да.
– И картины?
– И они тоже. Но повторяю, самые ценные полотна исчезли вместе со стариком Сычевым. Оставшиеся картины не представляют никакой художественной ценности. Просто образчики работы доморощенных любителей живописи.
Она принялась перебирать подрамники.
– Где же он? – бормотала она. – Ах, вот!
Валентина Ремовна вытащила и прислонила к стене пыльный портрет.
– Ничего не разобрать.
– Сейчас.
Женщина протерла портрет очень аккуратно, на этот раз чистой сухой тряпочкой. И после этого девушки смогли рассмотреть лицо старика, его сложенные на груди руки и суровый взгляд из-под седых нависших бровей.
– Мрачный старик.
– И кончина его полна тайны.
Пока Мариша и Валентина Ремовна обменивались этими многозначительными фразами, Катька рассматривала портрет. И внезапно вскрикнула.
– Что с тобой? – испугалась Мариша.
– Смотри!
Рука Кати указывала на портрет старика. Точнее сказать, на его безымянный палец, на котором красовался перстень с зеленым камнем.
– Ты видишь, что на нем вырезано? Видишь?
– Сова! – едва слышно прошептала Мариша.
Да, перстень на руке старика Сычева был точной копией того перстня с печаткой, которую нашел покойный Сухоручко в могиле неизвестного богача. Подруги пялились на эту печатку так упорно, что Валентина Ремовна тоже заинтересовалась.
– Это не сова, – авторитетно заявила она. – Не сова, а сыч! Символ старшинста в их роду. Семейная реликвия, передававшаяся от отца к старшему сыну. Кстати говоря, эта печатка пропала вместе с другими семейными драгоценностями Сычевых.
У подруг даже дыхание перехватило. Ах да Сухоручко! Ах да сучий сын! Выходит, это он могилу старика Сычева разыскал, раскопал и расхитил! И перстень с печаткой, который передал подругам струсивший Евгений, на самом деле принадлежал старику Сычеву. С ним его и похоронили монахи.
– Недаром старика Сычева видели в монашеском платье, – прошептала Катька. – Он не исчез, он просто ушел в монастырь. И прожил там до конца своих дней.
– О чем вы? – удивилась Валентина Ремовна.
– Кажется, мы теперь можем дать ответ, куда исчез старик Сычев и его сокровища, – сказала Мариша.
Валентина Ремовна выслушала рассказ подруг о том, как мародеры разворовали могилу старика, с неподдельным волнением.
– Да, это, безусловно, он! – воскликнула она, когда подруги закончили рассказ. – Подумать только! Вот профессор был бы рад это услышать! Старик ушел в монахи!
– Должно быть, гибель всех трех его сыновей стала для него непосильным горем.
– И он ушел в монастырь.
– Оплакивать погибших и молиться о душах своих усопших мальчиков.
Валентина Ремовна даже прослезилась, представив себе эту трогательную картину. Но деловой хватки при этом не потеряла.
– Вы говорите, что в могиле была только Библия, крест и несколько перстней? – спросила она у подруг.
– Да. Сокровища рода Сычевых.
– Все, как вы и говорили!
– Но это же ничто! – воскликнула Валентина Ремовна.
– Как ничто?
– Я хочу сказать, что это ничтожно мало. Ничтожная толика от их истинного богатства.
– Больше в могиле ничего не было, – развела руками Мариша.
И тут ей пришла в голову ужасная мысль. А что, если Евгений солгал им? Что, если в могиле было куда больше ценного, чем он им сказал? Но Валентина Ремовна, разговаривая сама с собой, успокоила Маришу на этот счет.
– Нет, не стали бы монахи класть сокровища в могилу, – произнесла она. – Положили бы только те предметы, которые были дороги старику больше остальных. Но класть картины или предметы искусства – это же глупо! Полотна все равно в земле безнадежно испортились бы.
– Куда же они делись?
– Скорей всего, старик завещал свои сокровища монастырю!
– А оттуда они куда делись?
– Из монастыря?
Кажется, Валентина Ремовна впервые растерялась.
– Возможно, часть сокровищ рода Сычевых монастырь продал и пустил средства на свои нужды.
– Нет. Вы сами сказали, что коллекция Сычевых была объявлена в розыск. И значит, если бы монастырь пожелал продать хотя бы одно полотно или другую вещь из коллекции, то об этом стало бы известно.
– Ну, возможно, сокровища остались в монастыре до революции.
– А потом?
– А потом их разграбили большевики.
Эта версия была вполне приемлема. Но все же подругам казалось, что если бы даже большевики и добрались до сокровищ рода Сычевых, то все равно не уничтожили бы они их. Не дураки же они, чтобы сокровища просто уничтожать. Продали бы. Пусть даже за границу и с непременным условием держать сделку в тайне.
Все равно известные полотна и драгоценности имеют свойство время от времени всплывать на разного рода аукционах. Один коллекционер разорился или умер, и вот предметы его коллекции оказываются на аукционе. И все могут их видеть.
– Нет, лично я думаю, что сокровища до сих пор где-то спрятаны.
– Старик Сычев не просто так переселился в монастырь, – стояла на своем Валентина Ремовна. – Уверена, он отдал все свои сокровища именно в монастырскую казну.
– А что, других наследников у него не было?
– Нет! Только дальняя родня. Но вряд ли старик оставил им хоть что-нибудь.
В это время под окнами музея раздался свист. А потом несколько мелких камешков ударились в оконный
