не стала огрызаться в этот раз, лишь фыркнула и отвернулась к Павлу, который за всю дорогу не проронил ни слова. Рита могла бы поклясться, что нервничал он, как на сложном экзамене. «Расслабься, Павлик!» — захотелось сказать ей и по-матерински потрепать парня по рыжему топорщащемуся на макушке вихру. Но она снова сдержала порыв, понимая, что тем самым еще больше смутит Павла. Ох, беда. Может, когда они с Ликой окончат школу он будет чувствовать себя уверенней в обществе Риты, его уже бывшей учительницы?
Машина свернула на покрытую гравием дорогу и, оставив за собой покосившиеся избы, выехала на опрятную улицу, заключенную с обеих сторон, будто в рамочку в стройные ряды берез, за которыми застенчиво, как невесты за фатой, прятались бревенчатые избы. Черный цвет еще не снесенных изб ярко контрастировал с белыми, в черных зарубках, березовыми стволами.
— Рояль, — вдруг шепнула Лика.
— Что? — не поняла Рита.
— Эта улица — как клавиатура рояля, не находишь?
Лика всегда отличалась воображением.
— Правда, рояль, — подтвердил, опережал Риту Павел, который наконец-то отважился заговорить.
— Уже подъезжаем! — провозгласил Иван.
— Наконец-то, — скучным голосом ответила вредина Лика, будто не она только что
